Дмитрий Карасюк - История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Воодушевленные собственными студийными успехами, «Трек» и «Урфин Джюс» вновь принялись оттачивать сценические программы. Они всячески стремились наладить в Свердловске нормальную концертную жизнь, но безуспешно. Пара выступлений «Урфина Джюса» перед небольшими студенческими аудиториями положения дел не меняли. Постоянные обращения к комсомольцам всех уровней с просьбами прослушать их и указать на ошибки, которые следовало исправить для допуска на сцену, результата не давали. Высокие комиссии или вообще не являлись на репетиции, или в туманных выражениях говорили о низком идеологическом уровне программ. Но капля камень точит. Постоянное капанье на комсомольские мозги дало неожиданный результат в виде первого рок-семинара.

Идея такого мероприятия родилась в голове Евгения Димова. Музыкантам хотелось сыграть свои песни хотя бы в кругу коллег. Горкому комсомола нужна была галочка в графе «Работа с самодеятельными ансамблями». Интересы совпали. За общую организацию отвечал один из главных агитаторов и пропагандистов горкома Сергей Дубинкин, разработать программу семинара поручили Николаю Грахову. Обязательным условием горкома было проведение мероприятия за городской чертой, поэтому на комсомольские средства сняли базу отдыха Уральского научного центра. 10 декабря туда чинно выехали «Трек», «Урфин Джюс», «Р-клуб» и «Отражение» — ядро свердловской рок-формации.

В самом большом зале турбазы Грахов зачитал доклад о тенденциях современной музыки, а преподаватель филологического факультета университета Леонид Быков рассказал о секретах поэтического мастерства. После обеда перешли к неофициальной части — начались выступления. Все проходило «по гамбургскому счету»: музыканты играли друг перед другом и сами оценивали коллег, делая перерывы для обильного употребления поддерживающих творческую деятельность напитков. Закончилось все общим братанием и джем-сейшеном до утра. По утверждению Грахова, «это сильно повысило внутривидовую солидарность».

Повышение солидарности удачно проиллюстрировал конфликт между барабанщиками «Трека» и «Урфина Джюса» — Женей Димовым и Володей Назимовым. Эта потасовка была раздута слухмейкерами до небес и преподносилась как доказательство жесткого антагонизма двух свердловских хедлайнеров. Но спустя годы Владимир Назимов уверяет, что не было никакой драки: «Так, слегка потолкались по пьяному делу, даже вспомнить невозможно, из-за чего».

Леонид Быков описал происходящее в стихотворении-экспромте:

Впечатлений и разговоров о рок-семинаре хватило на три предновогодние недели…

Музыка сама по себе — искусство гораздо более хрупкое, чем, например, живопись или литература. Звук, вылетевший из-под скрипичного смычка или из-под пальцев гитариста, живет не более пары секунд. Чтобы продлить его очарование, необходимы технические средства, умелые руки и умные головы. Проще говоря, нужна звукозапись.

Первые попытки сохранить рок-н-ролльное звучание были предприняты почти сразу после того, как эта музыка зазвучала в Свердловске. В 1961 году музыканты «доисторической» группы «Физтехи» поставили перед своим звукорежиссером Борисом Васильевым задачу: записать их программу, включавшую в числе прочего и первые американские рок-н-роллы. Специально для этого был куплен магнитофон, и на одном из концертов Борис нажал клавишу «Запись». Все получилось замечательно, но магнитофонная пленка образца 1961 года — носитель очень хрупкий. Через несколько лет она просто рассыпалась.

Свердловские рокеры 1960—1970-х годов, естественно, старались сохранить свое творчество для потомков. Происходило это примитивно: на чьей-нибудь квартире музыканты садились перед бытовым микрофоном, воткнутым в бытовой же магнитофон, и начинали петь и играть. Потом слушали и, если что-то вышло не так, переписывали снова. Процесс продолжался до тех пор, пока полученная фонограмма не удовлетворяла всех. Обычно рекорд-сессия продолжалась не более часа и не требовала от участников больших усилий. Поэтому и не относились к ее результату как к чему-то ценному. Если дефицитная пленка требовалась для записи новой западной пластинки, первым делом затирались собственные опусы.

Иногда фиксировали звук и на концертах. Порой подключали магнитофон к пульту, а чаще просто писали звук «с воздуха», то есть поднимали микрофон вверх. Аппаратура на концертах тех лет была аховая, звук соответствующий. В результате на пленке оставались главным образом буханье и гул, хрип и скрежет. Переслушивать такое было трудно, и разочарованные меломаны не дорожили этими бесценными аудиодокументами эпохи.

Первые опыты того, что уже можно назвать звукозаписью в истинном смысле слова, относятся ко второй половине 70-х годов. В 1977-м основатели группы «Екатеринбург» Алексей Густов и Сергей Пучков решили увековечить свои песни. Причина этого понятна: у них перед глазами была масса УПИшных групп, от которых не осталось ничего, их музыка не была записана.

Сперва задача казалась простой, но аппетит, как известно, приходит во время еды. Густов, всегда любивший возиться с техникой, начал придумывать для своих произведений новые краски: «Сначала пробовали писаться просто на микрофон, воткнутый в магнитофон. Потом я начал паять простенькие микшерочки. Сделал ревер из приставки «Нота». Начали экспериментировать». Библиотека Уральского научного центра, где работал Алексей, выписывала журнал «Приборы и техника эксперимента». Найденные в нем схемы предварительного усилителя для научных датчиков Густов приспосабливал для изготовления всяких музыкальных штуковин. Преобразователь частоты преобразовывался в гитару с октавером. У него первым в городе появился микшер с параметрическим эквалайзером, показывавший и средние частоты, и широту пика. Это чудо техники было также произведением его собственных рук.

В результате этого научно-технического прогресса в рамках отдельно взятой группы были записаны не только песни «Екатеринбурга», но и первый свердловский хит — «Сонет» на музыку Г. Вильнянского и стихи В. Шекспира.

Алексей Густов так погрузился в тонкости звукозаписи, что через несколько лет полностью отошел от музицирования: «В начале 80-х мне стало интереснее не играть в группе, а «играть на группе» — заниматься звукорежиссурой, звукопродюсерством». Из-под его умелых пальцев, крутивших ручки самодельных устройств, вышли альбомы «С-34», «Метро» и «Чайфа». Но это было уже позднее…