Тафти Эдвард - Представление информации

Линия Токайдо на станции Йокогама, 1985.

На земной орбите постоянно находится около 7000 относительно крупных (более 10 см в диаметре) кусочков космического мусора: работающие и сошедшие с орбиты спутники, остатки от взрывов ракетных двигателей, мусорные мешки и замороженные нечистоты, выброшенные космонавтами, обломки от испытаний противоспутниковых систем, 34 атомных реактора и их топливные ядра, потерянные гаечные ключи и зубные щетки и что только не. Рабочие спутники из всего этого составляют примерно 5 %. Каким-то чудесным образом военные компьютерные станции идентифицируют, а затем отслеживают каждый из этих семи тысяч объектов с целью отличать мусор от ракетного удара, (и в общем-то нам стоит за это сказать спасибо). Космос — это не полностью самоочищающаяся структура; кое-что из мусора будет вращаться на орбите веками, подвергая опасности людей и рабочие спутники, а также давая пищу космическим псевдонаблюдениям. Риск опасных столкновений на орбите примерно 1 к 500 в течение нескольких лет. Объем мусора удваивается примерно каждые пять лет, а грядущие испытания космического оружия увеличат уровень загрязнения ещё больше.

Иллюстрации продоставлены Николасом Джонсоном, Теледайн Браун Инжиниринг, Колорадо Спрингс, Колорадо.

Последствия этого увеличения показаны на этих шокирующих изображениях. Большая часть мусора находится относительно близко к Земле; панорамные же виды показывают кольцо, сформированное геостационарными спутниками. Правда, на этом рисунке не показаны около 50 000 объектов диаметром меньше 10 см и десятки хреналлионов мельчайших частиц.

Большинство примеров этой главы содержат инфографику с такими большими объемами информации и с такой высокой плотностью данных, что это уже находится за пределами возможностей печатных технологий. Такие объемы информации окружают нас каждый день, но считываем мы далеко не все: человеческий глаз способен воспринимать 150 миллионов точек, 35-миллиметровый слайд — около 25 миллионов точек, топографические карты — до 150 миллионов, цветной экран небольшого персонального компьютера — 8 миллионов. Важна и плотность текстовой информации: справочники содержат около 28 000 символов на страницу, научные бестселлеры — от 5 до 15 тысяч, а мировая телефонная книга — от 10 до 18 тысяч на страницу. Статистические графики и подобные им форматы представления информации должны ориентироваться на эти порядки.

Нам удается комфортно существовать в информационно-плотном мире благодаря нашим изумительным способностям выбирать, редактировать, выделять, структурировать, подчеркивать, группировать, разбивать по парам, объединять, синтезировать, фокусироваться на чем-то, организовывать, конденсировать, сокращать, категоризировать, каталогизировать, классифицировать, составлять списки, абстрагироваться, сканировать, вглядываться, сортировать, интегрировать, смешивать, изучать, фильтровать, аппроксимировать, кластеризовать, агрегировать, суммировать, подводить итоги, делать обзоры и отделять мух от котлет.

Информационно богатые дизайнерские форматы суть комплимент способностям человеческого понятийного аппарата, и более того, нередко именно они являются оптимальными для решения поставленных задач. Если стоит задача сравнения и выбора — а часто именно так и бывает, тогда чем больше релевантной информации попадет в зону видимости, тем лучше. Альтернативные, малоинформативные, склонные к пугающей плакатизации многостраничные форматы представления данных требуют от зрителя напряжения визуальной памяти — не самый надежный метод для работы с задачами сравнения и выбора.

Распределение информации по микро- и макро-уровням восприятия облегчает процесс сравнения данных как в целом, так и в частностях и при этом не требует от зрителя дополнительных усилий на переключение между контекстами.

Форматы представления с высокой плотностью информации также помогают зрителю выбирать, рассказывать, переделывать и персонализировать данные в личных целях. Таким образом контроль над информацией передан зрителю, а не редакторам, дизайнерам или оформителям. Незапоминающиеся, неинформативные дизайны оставляют зрителя равнодушным и безучастным, и не внушают доверия. Малое количество информации вызывает подозрения: “О чем они умалчивают? И это действительно все, что они знают? Что они скрывают? И это все, что они сделали?” Бытует мнение, что “воздух”, пустое пространство “дружественно” (антропоморфирование в сущности мутной идеи), но дело не в том, сколько в дизайне “воздуха”, а в том, как он работает. Дело не в количестве информации, а в том, насколько она эффективна .

Показывать сложность не так-то просто. Детализированные микро-/макро дизайны — довольно дорогостоящая штука: огромные массивы данных, иллюстрации, обработка изображений, производство и печать — те же траты, что и на первоклассную картографию (вот только она в основном финансируется государством). Известные способы уменьшения стоимости наращивания массивов данных будут аннулированы их растущей сложностью, вызванной непрекращающимся внутренним взаимодействием. И тем не менее, одна хорошо выполненная информационно насыщенная страница с успехом заменит дюжину аляповатых плакатов, причем в итоге это может оказаться даже дешевле. А главное, эту страницу зритель запомнит скорее, чем те постеры.

Суматоха и путаница? Передозировка информации? Не следовало ли бы “упростить”? Все эти вопросы несостоятельны, потому что количество деталей не имеет никакого отношения к сложности прочтения. Суматоха и путаница суть дизайнерские просчеты, а вовсе не свойства информации. Чем сложнее и тоньше линия, тем более неопределенным и скучным становится материал. Удаление деталей — это не более чем вопрос вкуса, не имеющий отношения к сути представляемой информации. То, что Йозеф Альберс писал о типографике, справедливо и для информационного дизайна:

“Чем проще форма букв, тем легче читать текст” — эта идея владела умами конструктивистов. Она стала чем-то, вроде догмы, и “модернистские” типографы до сих пор следуют этому.

Однако, это утверждение неверно, потому что мы не читаем букв, мы читаем слова, слово целиком, “слово как картинку”. Исследования в области офтальмологии показали, что чем больше буквы отличаются между собой, тем легче читать.