Нея Зоркая - История отечественного кино. XX век

От войны неправедной, ненужной, навязанной, безысходной, от всех этих локальных конфликтов, «горячих точек» и т. д., так прозорливо предсказанных еще Джорджем Оруэллом в его фантастико-реалистическом романе 1984 , естественно и даже спасительно было обращение к войне гордой, очищающей – Великой Отечественной. Впрочем, не только в России потребность вернуться к центральному узлу истории уходящего XX века тоже стала острой веку вдогонку. Огромный проект Стивена Спилберга о Холокосте, его же патриотический боевик Судьба рядового Райана , мощный блокбастер Жан-Жака Анно Враг у ворот , возвращающий к нашей Сталинградской битве, – тому примеры. В отечественном же кино темой войны так или иначе прошиты все десятилетия, в том числе и последнее десятилетие XX века.

Барак, фильм Валерия Огородникова

В Бараке Валерия Огородникова (1999) – картине с грифом Нашим родителям посвящается , что заранее дает ностальгический настрой, действие происходит в конце 1940-х – начале 1950-х в провинциальной уральской Сатке. Барак – это деревянная коммуналка, где живут люди, прибитые сюда войной. Каждая судьба войною сломана, изуродована: одноногий фотограф на деревяшке, воспитательница детского сада, чьи питомцы на ее глазах погибли в бомбежку (а она жива!), ленинградка-блокадница, которая на саночках везла на кладбище мертвых родителей, контуженый немой инвалид, пленный немец – персонаж новый для российского кино. И когда в финале за раскинутым длинным праздничным столом с бедными яствами собирается весь барак и стоя очень серьезно и прочувствованно запевает песню Идет война народная , – понимаешь: народ, вынесший на своих плечах войну, народ, готовый заново жить, но забыть раны войны не сможет в нескольких поколениях.

Картина Звезда , как бы следуя за фильмом режиссера-постановщика Михаила Пташука В августе 1944-го , еще раз возвращала кино к советской военной прозе, на сей раз одноименной повести Эммануила Казакевича. В случае Пташука можно говорить о вполне адекватном воплощении литературного бестселлера Владимира Богомолова – с естественными поправками на сегодняшний день, в новой же экранной версии Звезды (режиссер Николай Лебедев) осуществилось несколько симптоматических наложений и подновлений, притом что сердце и душа далекой поэтической прозы сохранились.

Фронтовик Казакевич, сам военный разведчик, в 1947 году поведал о гибели маленькой разведгруппы, посланной в тыл врага и невернувшейся. «Звезда» – позывные отряда, которым командует молоденький лейтенант Травкин, «Земля» – имя штаба. «Звезда… Звезда… Я – Земля…», – без устали и тщетно вопрошает радистка Катя зловещее смертельное пространство войны, что поглотило горстку героев. Опубликованная в 1947 году на фоне фресок и скульптурных апофеозов Победы, в контексте парадных экранных баталий типа Клятвы или Третьего удара пронзительная в своей скромности и задушевности Звезда являет собой некий парадокс эпохи, будучи еще сверх всего награжденной Сталинской премией. Цензура отыгралась на первой экранизации Звезды , профессионально выполненной режиссером Александром Ивановым в 1949-м на Ленфильме : фильм был положен на полку и с переснятым концом (разведчики спасались и возвращались на базу) был выпущен лишь в конце 1953 года.

Звезда, фильм Николая Лебедева

И вот по прошествии полувека на экране – та война, увиденная «свежими и нынешними очами» (да простится избитая цитата!) и тех, кто снимал, и тех, кто смотрит, – людьми начала XXI века. Современниками этой, сегодняшней, войны, получившей от российского кино не допускающее разночтений «я обвиняю!». И вот опять гимн, опять реквием, сыгранный на новых инструментах и для новой публики. Режиссер постановки фильма по новой экранизации, сделанной сценаристом Е. Григорьевым при участии Бородянского, – Николай Лебедев: именно ему на Мосфильме был поручен этот проект. Лебедев, режиссер из кинокритиков, уже успел поставить два полнометражных фильма: Змеиный источник и Поклонник – работы режиссерски обещающие, хотя и странные по драматургии. Однако крепкая рука и молодость Лебедева сослужили ему добрую службу.

На премьере в Доме кино Звезда вызвала триумф. Зал по ходу фильма закипал, люди вытаскивали носовые платки, завзятые остроумцы сморкались, скрывая слезы. Давно не слышали таких долгих и дружных аплодисментов.

Реакция газет была иной, разноречивой – речь, впрочем, о нашей нынешней, безответственно-неуважительной полужелтой прессе.

«Под трагическую музыку А. Рыбникова эта мастерски сработанная, искрящаяся пиротехникой картинка остается картинкой», – проворчал один рецензент.

«Настоящее жанровое кино – динамичное и страшное», – обрадовался другой.

Звезда

Звезду быстро сравнили с популярными американскими бестселлерами о Второй мировой, с упомянутой Судьбой рядового Райана Стивена Спилберга и Тонкой красной линией Терренса Малика (хотя это произведения разного художественного ранга, общее у них только военный материал и голливудская маркировка), в исполнителе роли лейтенанта Травкина дебютанте Игоре Петренко нашли сходство с Томом Крузом и т. д. – словом, смотрели картину как бы в параметрах репертуара сегодняшнего Кодак-Киномира .

И основания для того были: конечно, Звезда-2002 снята в новых ритмах, с большой опорой на «остросюжетность» и «саспенс». Представляя ее на премьере в Доме кино, продюсер картины и глава Мосфильма Карен Шахназаров, не таясь, сообщил, что в постановке хотелось задействовать имеющуюся у концерна ценную коллекцию оружия Отечественной войны и что хотелось снять фильм, который демонстрирует технические мощности сегодняшнего российского кино.

Удалось! Сцены военных действий: и грохочущая огненная бомбежка, с которой начинается фильм, и общие планы с вереницами вражеских танков, и бой у железнодорожной станции, и финальный эпизод гибели последних разведчиков, оставшихся в живых, завершающийся адским огненным столбом, – все это выполнено на высоком уровне батального кино, какого, наверное, не видывали с Падения Берлина или Освобождения , когда денег на Мосфильме не считали, а массовки бесплатно играла Советская армия ( Война и мир и Ватерлоо Бондарчука не в счет, это – «историко-костюмные», там другие критерии – прежде всего артистические, а не «масштабные»).