Светлана Исламова - Энциклопедия для детей и юношества. История искусства от древности до средневековья

Особенно прекрасны росписи виллы Ливии в Прима Порта (около Рима, конец I в. до н. э.). Стена в ней предстаёт цветущим садом с фруктовыми деревьями. В живописи преобладают зеленовато-голубые тона, создающие ощущение сказочности.

Искусство времени Августа, с его холодноватой элегантностью, скоро сменилось иным — имперским по духу.

При императоре Нероне продолжилось благоустройство Рима. Как и при Августе, на месте глиняных и деревянных домишек строились каменные здания. Однако здесь проявился характер властителя. Однажды испуганные римляне увидели зарево пожара: горели жилые кварталы. Император не реагировал на ужасную весть — более того, вблизи пожарища видели его людей с зажжёнными факелами. Рим горел три дня. А затем на месте уничтоженных кварталов стали строить знаменитый Золотой дом императора (64–68 гг.). Это огромное здание — нечто среднее между дворцом и богатой виллой: его окружали луга, озёра и рощи. Помещения из кирпича и бетона были перекрыты мощными сводами. В одном из залов для пиров потолок вращался в соответствии с течением суток.

Могучие стены и своды Золотого дома были украшены нежными, грациозными росписями на светлом фоне, изображавшими фигурки морских богов, фантастические маски, миниатюрные пейзажи, золотые сосуды, висящие на цветочных гирляндах.

Произведения искусства, созданные в это время, наполнены огромной силой и энергией. На одной из фресок — «Натюрморт с фруктами и вазой» — изображена ветка с персиками, лежащая возле наполненного водой стеклянного сосуда. Прозрачный сосуд написан мастерски — видна даже светящаяся тень от него.

Скульптурные портреты становятся всё более сложными. Чтобы показать напряжённую жизнь героя, уже недостаточно использовать только пластические средства — необходимо прибегать и к живописным, например игре света и тени на поверхности бронзы или мрамора. Главное внимание скульпторы уделяют посадке головы, направлению взгляда, причёске.

Значительное место в римском искусстве принадлежит скульптурному портрету.

В отличие от греческих мастеров, чаще всего создававших статуи, римские скульпторы обычно выполняли бюсты, особое внимание уделяя лицу человека. Так возникли замечательные по выразительности и мастерству исполнения портреты императоров Рима. Они передают не только внешнее сходство, но и раскрывают характер человека, позволяют ощутить дух эпохи, в которую он жил.

В портретах Юлия Цезаря видно стремление мастера передать живые человеческие эмоции. В глазах императора светится ум, на губах играет чуть ироничная улыбка, лицо перестаёт быть маской. В изображении Цезаря ощущается характер: железная воля, знание людей, внутреннее величие.

Император Октавиан Август всегда изображался молодым, и (хотя, по свидетельству историка Светония, он имел слабое здоровье) ваятели наделяли его могучим торсом и широкими плечами.

В замечательной мраморной статуе из Прима Порта (около 20 г. до н. э.) император предстаёт в позе оратора, принятой ещё у этрусков: протягивая вперёд правую руку, он обращается к народу.

Портреты, созданные в более позднее время, отражают стадии взросления человека, изменения в его характере, душевном настроении. Так, юный Нерон кажется впечатлительным, одарённым мальчиком.

Но с течением времени в нём всё сильнее проявляется бесчеловечная сущность правителя, лишённого элементарной нравственности. Именно таким он предстаёт в портрете из Рима. Взгляд его из-под сведённых, нахмуренных бровей направлен как бы поверх голов — в никуда. Жёсткая посадка головы придаёт императору вид человека, содеявшего зло и ожесточённого. Веспасиан Флавий не был идеальной моделью: лысая голова, широкое морщинистое лицо, чуть провалившийся, возможно, беззубый рот мало соответствовали облику верховного властителя. Но ваятель создал великолепный, редкостный портрет императора (70–79 гг.). Веспасиан умён и знает себе цену. Лучики полуприкрытых глаз создают впечатление, будто старик щурится от солнечного света; от добродушной улыбки в углах чуть растянутого рта легли мягкие тени. Образ Веспасиана и простонароден, и официален одновременно.

Император Траян в портретах предстаёт правителем великой державы: строгое лицо с «римским» профилем, высоким лбом и широкими бровями свидетельствует о колоссальной воле, уме и мужестве.

В портретное искусство эпохи императора Адриана возвращается идеал физической красоты. В оправе из завитков волос лицо императора кажется некоей драгоценностью. Тонкие черты лица возвышенны и героичны.

По свидетельству биографа Спартиана, Адриан много размышлял о душе, считая её лишь временной «гостьей тела». Создать образ созерцательный, отрешённый от реальной жизни, мастеру помог несложный приём: зрачки, прежде рисовавшиеся на мраморе, теперь стали высверливаться.

Философские представления римлян отразились и в портрете императора Марка Аврелия. Его овальное лицо с удлинённым носом благородно и приятно. Но внешняя красота — не главное, гораздо важнее духовный облик человека. Поэтому основное внимание скульптора уделено глазам.

Взгляд императора сосредоточен, он как бы погружён в себя.

Стремление уйти в мир личных переживаний свойственно не только властителю — это характерная черта эпохи. Все: женщины и мужчины, римляне и варвары — изображались подобным образом.

Император Септимий Север предстаёт в портретах то философом, то обычным стариком, то богом — в его изображениях ощущается нечто неуловимое и двойственное. Совсем иные по стилю портреты императора Каракаллы. Тяжёлая голова дана в резком повороте — чуть вниз и в сторону. Брови его нахмурены, губы упрямо сжаты, напряжённый взгляд устремлён куда-то вдаль.

Всё свидетельствует о беспощадной жестокости и раздражительности императора — таким он предстаёт и в описаниях историков. Портреты конца III в. становятся всё более похожими на маски. На изображаемых лицах — с грубыми чертами, злобных, порой хитрых, — лежит отпечаток трагической эпохи: это люди, утратившие чувство уверенности.

Таковы портреты Филиппа Аравитянина, Максимина Фракийца, Требония Галла.

Очень короткие волосы на голове и борода обозначены лишь лёгкими, как бы сделанными поспешно, насечками. Лица словно застывают, каменеют. Такое впечатление усугубляет тяжёлый взгляд преувеличенно больших, широко открытых глаз.

Как показывают портреты из Капитолийского музея в Риме (80-90-е гг.), женщины этого времени убирают головы высокими, наподобие кокошников поднятыми прядями волос, состоящими из завитков и локонов. Преломление луча света, попавшего в мраморный локон, рождает удивительную игру теней. Лицо в оправе из такой причёски уже не кажется простым — оно богато оттенками, сложно и торжественно. Портрет существует не сам по себе, его восприятие зависит от освещения и точки обзора.