Юрий Тынянов - Поэтика

Редакция".

История написания тезисов выясняется из материалов архива В. Б. Шкловского (его переписки с Тыняновым, писем к нему Р. О. Якобсона) и воспоминаний Р. О. Якобсона (АК).

1928 год, когда Тынянов заканчивал журнальную публикацию романа "Смерть Вазир-Мухтара" и готовил итоговую книгу своих научных статей, был для него кризисным а. В октябре этого года, читая накануне отъезда для лечения в Берлин корректуры АиН и испытав приступ разочарования в результатах девятилетней работы, он писал Шкловскому: "Скука, дичь и глушь, тяжелодумье и провинция. Вот мои 9 лет. Читатель мой - Кюхли. Названия у книги нет. Теперь хочу начать новую жизнь: романов больше не писать. Обещаюсь также писать не "недостаточно ясно", а "слишком ясно"". Переписка с Якобсоном началась, видимо, незадолго до отъезда Тынянова. В сентябре - октябре он писал Шкловскому: "Приехал Груздев, привез поклон от Романа Якобсона. Я его увижу"; 6 сентября - ему же: "Письмо от Романа Якобсона, подробное о Хлебникове, очень любопытное. Жаль, что раньше не писал" (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 723). В Берлине переписка продолжилась, была намечена встреча в Праге. "От Романа Якобсона имею письма, но не знаю еще, когда к нему поеду, потому что буду здесь еще лечиться", - сообщал Тынянов Шкловскому 23 ноября 1928 г. (ЦГАЛИ).

а Причины этого были не только сугубо внутренние; в ответе на анкету "Писатели о перспективах литературного сезона" Б. В. Томашевский, воздерживаясь от пожеланий поэзии (которой "позволительно быть медлительной"), писал: "Еще менее уместны, но уже по другим причинам, пожелания на ближайший год нашей литературной науке. Во всяком случае проявленная ею живучесть гарантирует появление в ближайшее время новых ценных работ, и, надо думать, русская наука о литературе и теперь не окажется в хвосте международной науки" (газ. "Читатель и писатель", 1928, № 41, стр. 4).

Предмет обсуждений был подготовлен размышлениями о пересмотре идей Опояза, научной судьбе общества, о замысле совместной истории литературы XVIII-XIX вв., присутствующем в переписке Тынянова со Шкловским 1928 г. и приоткрывшимися было новыми издательскими и организационными возможностями, о которых сообщал ему Шкловский в ноябре - начале декабря: "Леф распался [...] Я выйду из остатков Лефа б. Если нам нужна группировка, то хорошо было бы придать нашей дружбе уставный характер и требовать себе места в Федерации в и журнал. Как это ни странно, но может выйти сочувствие широких масс на нашей стороне. Медведев издал книгу "Формальный метод в литературоведении, критическое введение в социологическую поэтику"" (15 ноября 1928 г.). В это же самое время (14 ноября) о возможном объединении вокруг заново осмысленных теоретических принципов пишет Шкловскому из Праги Р. О. Якобсон (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 795); в этом же письме: "По-настоящему, работа формалистов должна была только начаться [...]. Теперь, когда проблемы стали обнаженно ясны,- вдруг разброд. Страх перед проблемой, нелепое желание объяснить один ряд другим..." В следующих двух письмах Шкловского Тынянову в Берлин замысел совместной научной деятельности конкретизируется: "Получил письмо Романа Якобсона, очень хорошее письмо, он пишет, что происходит не кризис формализма, а кризис формалистов - это не лишено остроумия, но ты с ним сговоришься. Нас мало и тех нет. Нужно быть вместе и работать вместе, нужно издать сборник максимальной теоретичности и максимального количества общих положений. Статьи найдутся у тебя, Романа, у меня, м[ожет] б[ыть] Поливанова" (27 ноября). "Когда ты приедешь? Пиши об этом немедленно. Реальное мое предложение на данный момент следующее отнесись внимательно. Развалился Леф. В Федерации очистилось пять мест для представительства и определенное количество листов. Ты приезжаешь, мы собираемся в Опояз или в общество под новым названием. Состав Общества - я, ты, Борис (книга о Толстом его мне не нравится), Роман Якобсон, Якубинский, Сергей Бернштейн, остатки Поливанова, хорошо бы Томашевский и младшее поколение, не сейчас же приглашенное. Итак, ставши на костях, будет трубить сбор. Мы получаем в Федерации одно место, как самостоятельная группа, и листаж, скажем - два сборника в год и начинаем их издавать. Мы на прибыли это несомненно. В вузах кружки формалистов очень сильны и, к сожалению, стоят на нашей допотопной точке зрения. Мы восстановим наш коллективный разум. Поговори об этом с Романом. Нужно связаться с Западом, обеспечиться хотя бы постоянным рецензированием наших статей" (5 декабря). Любопытное свидетельство содержится в письме от 25 ноября 1928 г., отправленном из Берлина Г. Г. Шпету его учеником С. Я. Мазе, в котором он после встреч и бесед с Г. О. Винокуром, Якобсоном и Тыняновым замечает: "Тынянов, который здесь лечится, сделал на меня почти что аналогичное впечатление, как и Р. О. Только у него нет союза с французами, а доморощенное упрощенное понимание слова" (архив Г. Г. Шпета; ГБЛ). Речь идет об "антифилософской" филологии, которую автор, представитель "московской школы", возводит к Мейе и Соссюру, здесь же сочувственно отзываясь о позиции Винокура, к этому времени значительно удалившегося от своих ранних взглядов, близких к Опоязу и сильно окрашенных идеями Соссюра (об отношениях формалистов с кругом филологов ГАХН см. прим. 14 к "Литературному факту", об отношениях Тынянова с Винокуром см. прим. к "Мнимому Пушкину"). Ср. прим. 2.

б Расхождения Лефа с Опоязом обострились, по-видимому, весной 1928 г. В дневнике Эйхенбаума рассказано о заседании Отдела словесных искусств ГИИИ вместе со Шкловским и С. Третьяковым, состоявшемся 5 марта: "Вышло совсем глубокое, важное заседание. [...] Пошел разговор о Лефе и о нас. Говорил С. Третьяков - спокойно, но с упреками. "Мы думали, что здесь, если не родные братья, то двоюродные. Надо решить - работать вместе или быть врагами. Нельзя считаться родственниками и потому сожительствовать". Говорил еще Юра, говорил я - разошлись на том, что надо съехаться в Москве и поговорить деловым образом" (ЦГАЛИ, ф. 1527, оп. 1, ед. хр. 247, л. 23-23 об.).

в Речь идет о Федерации объединений советских писателей (ФОСП), созданной в январе 1927 г.

Как явствует из воспоминаний Р. О. Якобсона, в конце октября он ждал приезда Тынянова и Винокура и сообщил об этом Н. С. Трубецкому в Вену, пригласив его также посетить Прагу. Винокур пробыл в Праге несколько дней и 8 ноября прочел в Пражском лингвистическом кружке доклад "Лингвистика и филология". Тынянова лечение задержало в Берлине, где он оставался в течение ноября и начала декабря. "Из его обещанных двух докладов о литературной эволюции и о внелитературных рядах в литературе состоялся только первый, прочитанный в кружке 16 декабря. Он был озаглавлен "Проблема литературной эволюции", пересказывал и развивал содержание авторской статьи 1927 года "О литературной эволюции" и вызвал живой обмен мнений с чешским передовым литературоведом того времени Яном Мукаржовским.