Алан Сепинуолл - Клан Сопрано

Песня группы «Кинкс» под названием «Жизнь на тонкой линии» ( Living on a Thin Line ) проходит красной нитью через всю серию, выполняя функции хора в греческом театре. Стихи об упадке империи воскрешают в памяти не только конкретно Англию, но и Рим (благодаря сосредоточенности Ральфи на «Гладиаторе»). Это и о них, о мафии, которая переживает некоторый упадок из-за закона РИКО; и о Соединенных Штатах — о стране, чье происхождение порочно, так она создавалась на кладбище жертв геноцида — коренных жителей Америки, на что намекает шутка Ральфи о последних словах Кастера. Песня также говорит о древней циклической природе всех видов жестокости, которые мы видим, а также о равнодушии — как личном, так и общественном. Этот эпизод заканчивается там же, где начался — на сцене. Сирены с силиконовой грудью едва двигаются, корчась перед мужчинами. Другие танцовщицы, другие стихи, но та же песня.

Сценарист: Лоуренс Коннер

Режиссер: Тим Ван Паттен

«Одно вы никогда не сможете сказать: что вам об этом не говорили». — доктор Краковер

«Второе мнение» — это середина третьего сезона; нечто вроде замкового камня арки. Он начинает триптих серий настолько тяжелых, что некоторые зрители чувствуют себя оскорбленными, однако упор на беседы смягчает ситуацию и ориентирует на размышления — возможность посмотреть на положение Кармелы (моральное и духовное) в данный момент, на то, как она жила в прошлом и на то, что мы видели на экране два с половиной сезона назад. Это шанс и для Кармелы, и для зрителя собраться с мыслями и решить — продолжать или прекратить все.

Это центр диалога Кармелы и психотерапевта доктора Краковера [190] Фамилия Краковер созвучна с фамилией Зигфрида Кракауэра, немецкого социолога, общественного критика и теоретика кино, который работал в области фотографии, киноискусства, цирковых представлений, танцев, рекламы, архитектуры и туризма и рассматривал современные технологии как портящие нормальные механизмы человеческой памяти, как наносящие нам вред. Кракауэр также написал работу «От Калигари до Гитлера» (From Galgari to Hitler) — судьбоносный текст для студентов-кинематографистов, книга, в которой киноискусство довоенной Германии рассматривается как культурный феномен, предсказавший подъем нацизма; анализ отношений Тони и Мелфи ведется, возможно, с этих позиций. (Салли Бойар [191] Тонкий, пронзительно умный характерный актер, который играл в таких фильмах, как «Садовый король» (The King of Marvin Gardens), «Собачий полдень» (Dog Day Afternoon), «Автомойка» (Car Wash) и «Честь семьи Прицци» (Prizzi’s Honor); умер 23 марта 2001 г. в возрасте 77 лет, когда ждал автобус в Квинс, за две недели до того, как серия вышла на экран. ), который вклинивается в попытки Кармелы оправдать себя. Кармелу вынуждают признать свою роль «деблокиратора» в браке с Тони, так как она живет на его «кровавые деньги» и старается не вникать в детали того, как он их зарабатывает. Не удивительно, что именно в этом эпизоде Тони и Кармела общаются с Энджи — вдовой убитого информатора Пусси, которая хочет получить деньги по тайному соглашению с Тони; как раз эти деньги Кармела могла бы использовать для пожертвования в Колумбийский университет, дабы гарантировать там особое внимание к Медоу. Кармела сталкивается с Энджи в супермаркете и приглашает ее на ужин — пассивно-агрессивное отрицание реальности; обе это сознают, каждая на своем уровне. Кармела выслушивает Энджи, описывающую свою финансовую ситуацию, и рассказывает об этом Тони, возможно, ощущая свою вину за то, что никогда не интересовалась судьбой Пусси. Однако Тони врывается в дом Энджи, бьет по ее кадиллаку бейсбольной битой [192] Как и в сцене на гольф-поле, где Тони и Фьюрио угрожают доктору Кеннеди, здесь также происходит откровенная демонстрация силы босса из Нью-Джерса. Но Тони не может сопротивляться гневу, охватившему его. и предупреждает женщину, чтобы та больше никогда не просила денег у Кармелы. Взвешивая этот и другие известные ей факты, включая и измены, которые Тони не отрицает, Кармела говорит доктору Краковеру, что она хочет помочь мужу, потому что «он хороший человек, хороший отец». И Краковер обезоруживает ее. «Вы говорите мне, что он преступник в состоянии депрессии, склонный к гневу, постоянно изменяющий вам, — замечает он. — И это, по-вашему, хороший человек?» Он утверждает, что суть проблемы Кармелы в том, что она вышла замуж за бандита, и у нее никогда не будет шанса «успокоить [свое чувство] вины и стыда» и стать по-настоящему счастливой, до тех пор пока она не уедет из дома, не заберет детей («которые пока еще живут с ними») и не подаст на развод. Его реакция на ее заявление доходит почти до презрения, особенно когда Кармела говорит, что священник убеждает ее остаться с Тони и попытаться сделать его лучше. Краковер в ответ на это спрашивает: «Как именно?» Когда Краковер говорит, что он не возьмет за свои услуги деньги, Кармела идет прямо в расставленную ловушку, рассуждая о новых финансовых договоренностях, которые ей следует обсудить с Тони, прежде чем он перекроет источник ее доходов. Тогда доктор обрывает ее: «Вы не слушаете. Я не беру с вас плату, потому что не могу брать кровавые деньги. И вы тоже не можете».

Рассмотрим соображения, по которым Кармеле рекомендован Краковер. Это больше, чем простое направление к врачу. Мелфи хочет, чтобы Тони не только разобрался в себе, она хочет, чтобы он понял себя и стал лучше . Но нам очевидно, а возможно, и Мелфи тоже (благодаря ее беседам с собственным психотерапевтом), что пока Тони остается преступником, он лучше не станет. Однако, пытаясь подтолкнуть Тони к признанию правды о себе самом, Мелфи не судит Тони и не ощущает своего превосходства над ним. Она скорее подходит к его криминальному бизнесу как проблеме здоровья, решение которой поможет освободить его жизнь не только от панических атак, но и от убийства.

И повторим еще раз: в сцене с Тони Мелфи также представляет и себя, и свои взгляды. Все побочные сюжетные линии об ее эмпатии и сопричастности демонстрируют, как трудно дистанцироваться от такого необычного, харизматичного и порой возбуждающего человека, как Тони (здесь есть и некая «химия»; когда Эллиот спрашивает, привлекает ли Тони ее с сексуальной точки зрения, ее нежелание отвечать подтверждает, что «да», хотя бы немного). Тяготение-отвращение сериала к насилию, запугиванию и деградации — это другая сторона сцен вроде тех, что разыгрываются в этой серии между Кармелой и двумя психотерапевтами.

Возможно, один сеанс Кармелы с Краковером больше похож не на терапию, а на агрессивное вмешательство, так как Мелфи посылает ее к нему в надежде, что Кармеле поставят ультиматум, которого избегает сама Мелфи. Но врач не должен говорить пациентам, что им следует делать. Заметим, что первый сеанс Мелфи с Кармелой один на один начинается так же, как и первый сеанс Тони. Кармела, как и Тони (известный кадр), рассматривает картины, сидя между ногами статуи женщины, руки которой сомкнуты над головой («Статуя мне не нравится»); и Мелфи быстро ведет пациента к размышлениям о ее жизни в отношении связи с преступным миром. Кармела интересуется, не связаны ли «колебания настроения» и периоды молчания ее мужа с недавней смертью его матери. Она жалуется, что живет «с этим двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю». А Мелфи упоминает подавленное состояние Тони из-за гипотетического «молодого человека» (в действительности Трейси), погибшего в «уплотнителе мусора». Это становится для Кармелы указанием на то, что Мелфи откуда-то знает про уплотнитель. «И что же это, по вашему мнению?» — спрашивает Мелфи, и ее спокойный голос и взгляд подтверждают, что она знает: Тони изменил детали «несчастного случая на работе». Упомянув о том, что «у Тони офис в стрип-клубе», который, как точно знает Кармела, место сборища гангстеров, и, как, возможно, она догадывается, реальное место «несчастного случая на работе», Кармела говорит Мелфи, что беспокоится, помогут ли Тони все ее усилия. И затем начинает плакать.