Михаил Ромм - О себе, о людях, о фильмах

Вы можете купить детский направленный микрофончик — он дает возможность слышать то, что говорят люди на другой стороне улицы. Дети могут подслушивать, о чем говорят папа и мама. Очень весело и стоит недорого. Микрофончик, который слышит за пятьдесят метров, в пятьдесят раз дешевле, чем электронная защита от этого микрофончика. Если вы не хотите, чтобы ваше объяснение с женой слушал мальчишка с соседнего двора, вам придется специально оборудовать окно противоподслушивающим устройством.

Но есть микрофончики подороже, от которых защиты нет.

Человек в этом огромном городе погружен в миллионную толпу, в то же время он одинок, и он все время прислушивается и всегда виден. Вы погасили свет, вы думаете, что вас никто не видит. Но через окно с той стороны улицы на вас смотрит объектив аппарата, вооруженный инфракрасными лучами, и вы видны так, как если бы вы не гасили свет. И человек с этим аппаратом, направив свой дальнобойный микрофон, будет слушать чужую любовную сцену, любой секретный разговор, если ему это угодно. И, уж во всяком случае, слышат и видят любого тысячи сотрудников всевозможных разведок — политических, промышленных и прочих.

Однажды правление крупной американской компании должно было собрать сверхсекретное совещание. Не доверяя никому, не доверяя ни телефонам, ни проводам, члены правления решили собраться на вершине небоскреба, закрыть лифт, и там, на семидесятиэтажной высоте, поговорить по душам. Но на вершине другого небоскреба спрятался шпион другой компании. Протокол заседания был расшифрован, а сами дельцы сняты крупными планами, синхронно, с расстояния в триста с лишним метров.

Вот живут два человека. Они живут в большом доме и мало отличаются друг от друга. Иногда они встречаются на лестнице или в лифте и приподнимают шляпы. Но один из них не знает, что каждое его слово регулярно фиксируется его соседом. И не только соседом, а целой группой людей, которые наблюдают за ним. Он не скроется нигде — ни на улице, ни в метро, ни на вершине Эйфелевой башни, ни в своей комнате, ни в чужой комнате. Город проглядывается насквозь, как рентген проглядывает внутренности человека.

Современная техника действительно величественна. За последние двадцать-тридцать лет возникли совершенно новые области науки. Человек может сейчас поистине творить чудеса.

Но любое открытие в современном мире дважды проверяется: во-первых, с точки зрения того, не пригодится ли это войне, а затем — не пригодится ли это для бизнеса. Если это годится военным, открытие засекречивается. То, что не нужно военным, но обещает прибыль — идет в промышленность, немедленно, чем быстрее, тем лучше, пока конкуренты не опередили. Думать о последствиях некогда, да и невыгодно. Товар изготовляется и продается — это главное. В результате — таблетки для беременных, фабрика уродов и многое другое.

Один ученый произвел простейший опыт: он взял двадцать сортов разных пластмасс, налил в банки обыкновенную воду и в каждую банку опустил пластмассовую пластинку, а рядом поставил контрольную банку с чистой водой. Известно, что когда вода долго стоит, она зацветает, в ней развиваются микроорганизмы, мелкие водоросли, появляется зеленоватый налет. Так вот, из двадцати пластмасс около половины оказались нейтральными: вода зацвела так же, как в контрольных банках. Но в шести или семи вода не зацвела. Значит, ни микроорганизмы, ни водоросли не нейтральны для этих пластмасс. Эти пластмассы убивают микрожизнь. А в трех пластмассах произошло слишком бурное, слишком быстрое зацветание. Эти пластмассы почему-то стимулировали развитие микроорганизмов.

Опыт простейший, он наглядно показывает, что пластмассы каким-то образом действуют на жизнь, а как именно они действуют, в частности на человека, — пока неизвестно.

Даже обычные минеральные удобрения, которыми пользуются все сельские хозяева, оказались не нейтральными, скажем, для рек и озер. Удобрения насыщают воду фосфором.

Неслыханно быстрое развитие мира происходит стихийно. Именно поэтому оно опасно, а порой и тревожно. Мы видим сейчас странную однобокость материальной культуры.

Мир истребляет естественные ресурсы планеты с такой быстротой, как если бы люди собирались жить максимум сто, ну двести лет. Но ведь человечество хочет жить гораздо дольше. Оно находится в самом начале своего пути. Только сегодня оно вырвалось в космос и получило в руки реальную возможность переделки планеты. Но с планетой нужно обращаться с осторожностью — она у нас одна. Во всяком случае — пока.

Самые разные люди начинают постепенно сознавать опасную неуправляемость капиталистического развития.

Почему это происходит? Ведь армия деятелей науки растет неслыханно быстро. Если сто лет тому назад ученый был тихим работником лаборатории, если Менделеев или Пастер работали почти в одиночестве, то сейчас науку обслуживают гигантские институты, огромные предприятия с промышленными установками. В некоторых быстро развивающихся отраслях техники научно-исследовательские работы занимают двадцать, сорок, пятьдесят, а то и больше процентов всех расходов.

Прослойку интеллигенции между двумя противостоящими классами — буржуазией и пролетариатом — сейчас уже трудно назвать прослойкой, — она постепенно становится одной из самых массовых составных частей современного общества. Но люди, обслуживающие науку на Западе, раздроблены, хотя и собраны подчас в огромные, многотысячные коллективы. Молодая часть работников науки и техники, по существу, пролетаризируется. Верхушечная часть сливается с капиталистической элитой.

Раздробленность работников науки связана, в частности, с очень узкой специализацией. Сейчас во всех областях знания количество информационного материала настолько выросло, что специалист в состоянии проглотить только то, что ему до зарезу необходимо для его работы, не больше. Он не знает положения науки в целом. Он — специалист в определенной области электроники, но уже другие стороны электроники он знает плохо, а, скажем, атомная физика или биология для него темный лес. Множество специалистов делают каждый свое дело, и каждый из них варится в своем маленьком котелке. Ученый с широким мышлением — это редкость.

Сейчас промышленное развитие передовых стран в очень многом зависит от возникновения и роста новых, специальных областей; там, где собраны мощные институты, обещающие новое и прибыльное дело или новое и важное для войны дело, там находятся узлы технического и экономического прогресса, туда бросаются огромные средства.

Изменился социальный состав современного общества. В наиболее развитых странах работники сельского хозяйства составляют теперь только от семи до десяти процентов населения. Армия промышленного пролетариата тоже постепенно сокращается в результате механизации и автоматизации.