Татьяна Маврина - Цвет ликующий

Кое-что получилось и даже неплохо, потому что есть цветовое решение в системе Кончаловского зеленого и коричневого. Это — Смолин — называется «На границе». Попов. Хрущев у горняков 62 г.!? Решетников — 2 пейзажа в архиповском плане. Цвет густ, и это хорошо. Его карикатуры — самое интересное. Крымов — розовое зимнее чудо.

Бирштейн. Ватагин за работой в своей мастерской 62-го года. Ну и картина, всего, всего много и старикан с красным носиком. Ну и ну.

Жилинский. Портрет Фаворского — не хуже Ватагина, висит рядом с Кончаловским — ну и мясной святой старец.

У Кончаловского лучше других, конечно, портрет Мейерхольда на ковре с собакой. Из группы — Кончаловский, Куприн, Лентулов, Осмеркин, Истомин — лучше всех Истомин. Браговский из молодых. Пейзаж, весна, вода, простор, 62-й год. У Осмеркина лучше других плохих натюрморт (вроде Кустодиева) с самоваром и ходиками на розовой стене, да еще, пожалуй, белые в Загорске — все же класс. П. Кузнецов хорош, нежен. Фальк — музей, голая Осипович, только в его же плане. И нарисовано, и разобрано в цвете. Удальцова — вовсе плакатный художник, натуженно пишет. Древин — хороший художник, легкий. Лентулов — не вылезает из мазни. Татлин — 2 страшных букета коричнево-зеленых, вытащенных, наверное, из-под кровати — красиво и видно большую душу. Его же есть театральные костюмы — но это что-то слишком интеллигентно. Фаворская 1) Под яблоней, 2) Терраса, 3) Цветы на стуле — что-то коровинское. Хорошо. Егоршина из компании молодых — цветовик. Кладка сухая. Натюрморт. Дошла до двух линий на холсте.

Графика. Штеренберг — линогравюра, натюрморт. Как это красиво, особенно рядом с Горяевской водянкой. Это европейского закала мысль. Маркевич — слабо и бездарно левый. Кукрыниксы подло подражают Доре в штрихе. Из гравюр лучше всех Пискарев и Староносов. Телингатер. Обложка к пословицам нарочито неряшливо сработана — красиво. Ефимов. Двери углем — лихо. Гравюры И. Павлова, лучше многого. Фонвизин. Зачем съедает цвет? Мне не понравился. Пиков под лубок, работа 42-го года. Лучше моих.

У Кончаловского акварель лучше масла. У Тышлера лучше всего масло, акварель жидко. К театру тоже. В масле же это еврейский законченный художник — цвет.

Скульптура. Лучше других голова Горького Шадра. Хваленый Матвеев не лучше, скажем, Томского. Особенно у Матвеева раздражительны 3 серых гадких больших мужика — олицетворение революции в стиле Ф. Толстого.

Скульптор Неизвестный — мелкое расторжение фигур и еще где-то голова даже хорошая. Никогосян — головы (скульптура) хорошие.

Театр. У Пименова есть интересные театральные выдумки, а живопись — тюль и кружева. Коненков. Врубель — гипс — вздорный полячишка — не тот образ. Маяковский его хорош, но Демон из дерева никуда не годится, неплохой портрет Павлова, хорош портрет.

И все лучше, конечно, Щукин, покойник, муж Ады. М. «Аттракцион». Идиотский усач за стойкой, нелепый лохматый кот на веревке перед прилавком, а на прилавке, на полках вещи, выигрыши.

11.12.62. Была второй раз на выставке МОСХа. Поразилась убожеством. Сколько картин, а уважения к ним нет. Особенно это видно в конце — текстиль и прочее. Народ все незнакомый, беременные сидят и глядят на Ларионова. Искусствоведка объясняет новаторство Никонова (грузовик). Никто не ругается. Смотреть ни на что не хочется.

Об искусстве. Из книги Сомерсета Моэма «Бремя страстей человеческих»:

«Деньги — это шестое чувство, без которого не действуют пять основных, художнику они необходимы».

«Успех — это, может быть, богатство переживаний или наиболее полное проявление своих способностей».

«Нужно либо жить, либо отображать жизнь, если к этому есть способности, а если нет, лучше просто жить. Стоит отказаться от радостей жизни, если сможешь отображать жизнь».

Ремесленная хлесткость — самое модное сейчас требование для художника. Часто говорят «сделано профессионально» — как будто никогда не видали этот внешний лоск или очень уж по нему соскучились. Этим берет, по-видимому, Конашевич, так говорят про Телингатера «Перо жар-птицы» и журнальных художников вроде Кокорина, Верейского, Горяева. Кстати, Горяев из всех них самый талантливый, мог бы и не быть ремесленником. Искусство — это все-таки не одна «легкая рука».

16.12.62. Ездили с Алешкой и Кирой на Льве по Волоколамскому шоссе по бетонке, обратно по Ленинградскому.

То снег, то солнце. В Москве нет снежка. За 30 км — снег. В лесу даже глубоко, зачерпываешь калоши. Елки, ветки обнажены, белой корой. Поземка на нуле. Кричали азбуку наперебой с Ал. и глупости.

9.1.63. Были с Н. В. в Кабинете гравюр. Смотрели Кандинского довольно жалкие листы, очень аккуратно тушью очерчена задача и радужная расцветка. Кое-что даже красиво. Там, где фигуры, там даже по-дамски. Попытки абстрактно (по-настоящему) мыслить. Текучие композиции. Акварели наклеены на картон. Одна сделана на стекле, то, что я когда-то смотрела, было просто в листах. Но память не доносит, те ли это листы или другие. Татьяна Алексеевна Боровая принесла альбом издания Сериль — дар, — издатель Фелье. Торо и Тореро — быки и тореодоры. Вступительная статья тореодора, потом искусствоведческая статья и дальше волшебство, вольных рисунков вольного цвета. Это факсимально воспроизведены листы из альбома, рисунки с натуры. Ничего подобного я не видела, и остро, и выразительно, и гениально. Амазонка на белом коньке-скакунке — каком-то коротконогом черве-пони. Красавица, коротконогая, большие глаза, тонкопрофильная. По-черному рисует цветными мелками. Многие похожи на детские рисунки. Печать немыслимая.

15.1.63. Была в Историческом музее, познакомилась с Н. П.

16.1.63. Ходили на «Екатерину Измайлову» к Станиславскому. Хорошо.

17.1.63. Узнала от Розенблат, что начали строить наш дом. Привезли обратно альбом городов.

18.1.63. Ходили на Леже и на югославские примитивы.

22.1.63. Ходили на открытие Пиросманишвили у писателей. Мороз 27°. Женя вернула мне все, кроме оригиналов, пошедших прямо в типографию.

25.2.63. Сдано на книжную выставку 13 работ.

7.4.63. Анимаисе подарила 6 акварелей к «Руслану».

13.05.1963. О живописи. Грубо говоря: можно нарисовать на белом черным, а можно то же самое на черном белым. То же самое, но нажим другой, другое впечатление. Вся композиция на этом и строится. Вот этот дом как похожее и выразительнее сделать? Он сияет белизной. Безотносительно к остальному можно это передать двумя способами: оставить белую бумагу, а все остальное делать на цветном фоне по мокрому и по сухому. Он будет сиять, но он будет легкий, а если надо его сделать тяжелым, то на этом месте класть фон черный, или синий, или желтый; и по фону густой темперой положить белый цвет, а еще больше можно усилить, если по белому еще прорисовать черным нужные контуры. Хорошо делать и таким способом: по яркому фону черный силуэт предмета (или по белому снегу), а по черному уже положить все остальные нужные цвета, получается ярче, сильнее. Как бы на черном фоне, самый большой эффект — «черные лаки». Так вот кусочки этого «черного лака», положенные в нужном сочетании, дадут силу. Так делала «Петухов», коней, и в сказках сейчас применяю широко.