Валерий Исаченко - Зодчие Санкт-Петербурга XVIII – XX веков

Московская площадь. Дом Советов

Эти работы были завершены уже после войны. Грандиозные масштабы осуществленных Троцким и его коллегами работ впервые выявились в 1994 году, когда было проведено тщательное обследование здания. Здесь, пожалуй, впервые, и не только в нашем городе, но и в стране, с такой убедительностью были сплавлены уроки конструктивизма и творчески освоенного классического наследия. Троцкий целеустремленно и последовательно направил все усилия своего коллектива именно на создание художественного образа общественного здания нового типа, который мог бы стать символом эпохи. Здание отличает мощная пластика, большой ордер, крупные выразительные детали. Вот мнение крупного архитектора Я.О. Рубанчика, современника Троцкого: «Здание воспринимается как яркое индивидуальное творение, проникнутое чертами подлинного новаторства и лишенное всякого привкуса ученого доктринерства». В то же время классицизм Троцкого продолжает на более высоком уровне поиски зодчих 1910-х годов, убеждая в том, что «провалов» и перерывов, за исключением лет Гражданской войны, в зодчестве не было и всю архитектуру нашего города можно рассматривать как единый, хотя и невероятно сложный и противоречивый процесс.

В те же годы в Куйбышеве строился Дворец культуры по проекту Н.Д. Каценеленбогена, в недавнем прошлом видного мастера петербургского модерна и неоклассицизма. Автором фасадов был Троцкий, живо интересовавшийся ходом работ и старавшийся, несмотря на крайнюю занятость, вникать даже в мельчайшие детали работ. Самое интересное в его письмах коллеге – это чувство ответственности за объект, в котором он считал себя лишь «скромным» соавтором. В его многочисленных замечаниях – бесконечная деликатность, внимательность в сочетании с требовательностью. Точно так же шла работа и над ленинградским Домом Советов – проектирование осуществлялось одновременно со строительством. На ходу шла корректировка общей композиции, функционального зонирования корпусов, внутренней планировки, деталей фасадов и многого другого.

Поборник железобетона, Троцкий применил здесь конструктивную систему с железобетонным каркасом. Вместо внутренних продольных стен создана система колонн с перегородками и каналами для инженерных коммуникаций. Необыкновенно разнообразны приемы внутренней отделки, где Троцкий предвосхитил поиски зодчих послевоенного Ленинграда. Как торжественная ода воспринимается зал – амфитеатр на три тысячи мест и двухъярусное фойе. Каждая эпоха, связанная с коренными общественными преобразованиями, создает «большой стиль» (вспомним наполеоновский ампир). Эта же тенденция характеризует и отечественную культуру 1930-х, а затем 1950-х годов. Слова самого Троцкого опровергают модные ныне представления о якобы навязываемых свыше требованиях к художникам: «Хочется внести больше „Театральности“, „пафоса“, более насыщенной „фактуры“ и более необычных деталей и, может быть, элементов, выражающих „культуру“ в ее многообразии и доступности массам». Это снова программа, подобно вышеприведенным высказываниям зодчего. Ему важно дать образ «парадно-импозантного», но в то же время не холодного, а соразмерного человеку здания, современного и не слишком классичного. В письмах 1937 года архитектор сетует на низкие темпы строительства, одновременно придирчиво спрашивая у своего куйбышевского соавтора, как выполняются переплеты и наличники в местном Доме культуры. Чрезвычайно интересно узнать об излюбленной теме Троцкого. Оказывается, более всего его тянуло к промышленному зодчеству. Кроме мясокомбината он построил здание котельной 2-й ГЭС на Новгородской улице, с 30-метровыми выступающими опорами, к великому сожалению утратившей первоначальный облик после перестроек.

Промышленная архитектура привлекала архитектора масштабностью и возможностью новых поисков.

Однако строительство Дома Советов не давало возможности для промышленного проектирования – эта область творчества требовала полной отдачи. И Троцкий постоянно сетовал: «Строительство идет довольно медленно и не удовлетворяет моему авторскому нетерпению». 24 апреля 1938 года он сообщает, что «сняли всю скульптуру на фасаде и, таким образом, обезобразили здание. Я очень огорчен, но ничего добиться не могу – сейчас полоса „борьбы с излишествами“ и, кроме того, очень возросла смета». Как уже говорилось, Троцкий достаточно критически относился к себе и был органически чужд тщеславия, но цену себе, конечно, знал (вспомним хотя бы мнение о памятнике Кирову), и его больше всего огорчали зависть, злоба и необоснованная критика со стороны некоторых коллег (он не называет имен): «Меня, что называется, сровняли с землей». Ругали его и в «Архитектурной газете», но отношение ленинградских коллег и городского руководства Троцкий называет доброжелательным и прибавляет: «За битого двух небитых дают». В июле 1938 года он пишет об ускорении темпов строительства, с этого времени он не только целые дни на стройке, но иногда даже ночует там. Радостный период – отделка интерьеров, и тут он сожалеет, что нет в Ленинграде Николая Давыдовича, имевшего большой опыт подобных работ еще с дореволюционных времен: «Работа очень большая, интересная, и мне, по правде сказать, одному очень трудно, а опытных людей нет. Ваши знания и опыт были бы незаменимы. Фасад в центральной части совершенно изменен. Вход подчеркнут целым порталом полированного гранита, но не знаю, к лучшему ли это?!». Это сомнения художника, мастера, его обычная неудовлетворенность. Неприятностей было, по-видимому, много, а в разгар лета 1939 года Троцкий, чтобы полностью сосредоточиться на Доме Советов, был вынужден отказаться от других работ. 8 июля он пишет о завершении наружной отделки, скульптурных работ: «… к зиме надеюсь видеть фасад в приличном виде». Одновременно он руководит внутренней отделкой, жалуясь на трудности с акустикой, в которой его коллеги «плавают».

Несмотря на полную занятость, архитектор выкраивал время для проектирования памятников и даже мостов, находя в этом особое удовлетворение. Сохранился его путепровод через проспект Стачек. Наконец 8 ноября 1939 года были сняты леса с самого «многострадального» объекта мастера – Дома Советов, что было радостным событием для всех участников стройки. Троцкий надеялся, что дальше все пойдет быстро, но в апреле 1940 года пишет: «Моя постройка закисла и перешла в хроническое состояние, что очень грустно». Тяжелое настроение усугублялось усложнившимися отношениями с коллегами, неудачной, по его словам, личной жизнью, непониманием в семье. Но все это лишь в письмах, а для окружающих это был жизнерадостный, красивый, обаятельный человек, у которого все, казалось, шло гладко и благополучно. Дом Советов, самый «многострадальный» объект зодчего, был завершен в 1941 году, уже после его кончины.