Николай Борисов - Иван Калита

Хозяева Орды не очень-то заботились об удобствах для своих гостей. «Эти тюрки, – замечает Ибн Батута, – не знают ни обычая отвода помещения приезжему, ни отпуска ему продовольствия, а только посылают ему овец и лошадей для заклания и меха с кумысом» (124, 291).

Во времена Ибн Батуты к традиционному степному быту татар прибавился и новый уклад жизни – городской. Правители Орды летом кочевали в степях, а на зиму возвращались в столицу своего государства – Сарай. Этот город находился в 100 км севернее Астрахани, близ современного села Сели-терное на реке Ахтубе (один из рукавов Нижней Волги). Ныне там лишь голая степь, изрытая ямами археологов и кладоискателей.

Сарай особенно энергично застраивался и украшался в период правления хана Узбека. Мусульманин по вере, он любил городскую жизнь, знал и ценил мусульманское искусство мастеров Ирана и Средней Азии. Строили Сарай мастера из Хорезма – древней культурной области в нижнем течении Амударьи. Хорезм входил в состав Золотой Орды. Именно столица Хорезма Ургенч с его бесчисленными минаретами и медресе послужила образцом для Сарая.

Вот как описывал столицу Орды Ибн Батута в своей книге «Подарок наблюдателям по части диковин стран и чудес путешествий»: «Город Сарай – один из красивейших городов, достигающий чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненной людьми, красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать размеры его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня... и все это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов. В нем тридцать мечетей для соборной службы... Кроме того, еще чрезвычайно много других мечетей. В нем живут разные народы, как-то: монголы – это настоящие жители страны и владыки ее, некоторые из них мусульмане; асы, которые мусульмане; кыпчаки, черкесы, русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и других мест живут в особом участке, где стены окружают имущество купцов» (124, 306).

Иван Калита много раз бывал в Сарае, ездил со свитой по его узким улицам, дивился творениям хорезмийских зодчих и ремесленников. Любил он и потолкаться на шумном восточном базаре. Чего здесь только не было! Сарай славился как крупнейший торговый перекресток, мост между Европой и Азией. Русские купцы везли отсюда украшенную цветной глазурью посуду, краски для иконописцев, ладан, мыло, губки. Хороши были восточные украшения: ожерелья, перстни с драгоценными камнями, крупный морской жемчуг. А сколько замечательных вещей для праздничного стола копилось на бесконечных прилавках! Всевозможные пряности, сахар, миндальные ядра и грецкие орехи, сушеные фрукты и травы.

Важной статьей русского импорта были шелковые, шерстяные и бумажные ткани как восточного, так и западного производства. Даже русские иконописцы XIV – XV веков изображали святых в одеяниях из дорогих итальянских тканей.

Случалось, захаживал князь Иван и на русский базар. Он лично знал многих новгородских и среднерусских купцов, торговавших в Сарае традиционными русскими товарами – мехами, льняным полотном, изделиями из железа и меди, воском и медом.

Правители Орды были кровно заинтересованы в транзитной торговле через Сарай. Здесь они собирали с купцов таможенные пошлины, составлявшие от 3 до 5 процентов стоимости товара. Заботясь о пополнении своей казны, ханы обеспечивали безопасность торговых караванов на всей подвластной им территории, а в случае необходимости даже снабжали их военным конвоем.

Сосредоточиваясь в Сарае, товары Средней Азии и Китая уходили отсюда на запад двумя путями. Первый из них шел через Азовское и Черное море. Здесь, в городах Тана (Азов), Кафа (Феодосия) и Сурож (Судак), существовали крупные колонии итальянских купцов, занимавшихся перевозкой восточных товаров в Средиземноморье и страны Западной Европы. Второй путь шел на северо-запад: через среднерусские земли и Новгород – на Балтику, в страны Северной Европы. Поощряя развитие второго пути, правители Орды освобождали новгородских купцов от уплаты всех таможенных пошлин на пути через «русский улус». Лишь в Сарае они платили в ханскую казну все положенное.

Наживаясь за счет транзитной торговли, татары, однако, не были ее активными участниками. Ордынские купцы были, как правило, мусульмане среднеазиатского происхождения. Собственно татарские товары – это в основном скот, продукты животноводства и невольники. И если первые два вида товаров имели ограниченный спрос и вывозились в основном в Русь, то рабы были поистине универсальным товаром, покупатели на который находились везде.

Невольничьи рынки Сарая были переполнены «живым товаром», добытым татарами во время набегов на соседние страны. Больше всего здесь было, конечно, русских. Трудно даже представить себе, сколько людей теряла Русь после каждой ордынской «рати» или «лютого посла». Летописцы в этих случаях ограничивались обычными скорбными словами: «и поидоша во свояси, много зла сотворивше Христианом.., овех (иных) посече, а овех в полон поведе» (25, 83).

Некоторое представление о невольничьих рынках Сарая во времена Ивана Калиты может дать более позднее свидетельство – «Записки о Московии» австрийского посла барона Сигизмунда Герберштейна. Он дважды посетил Москву в правление великого князя Василия Ивановича (1505 – 1533) и собрал много сведений о прошлом и настоящем России. Рассказывая об успешном набеге на русские земли крымского хана Мухаммед-Гирея летом 1521 года, Герберштейн замечает: «Взятый им в Московии полон был столь велик, что может показаться невероятным: говорят, что пленников было более восьмисот тысяч. Частью они были проданы туркам в Каффе, частью перебиты, так как старики и немощные, за которых невозможно выручить больших денег, отдаются татарами молодежи, как зайцы щенкам, для первых военных опытов; их либо побивают камнями, либо сбрасывают в море или с высоты, либо убивают каким-либо иным способом. Проданные же либо оставленные пребывают рабами полных шесть лет, после чего они хотя и становятся свободными, но не имеют права покидать страну и должны служить или иным каким способом добывать себе пропитание» (4, 175).

Можно представить себе, какие сцены происходили на базарах Сарая, когда приезжие русские узнавали среди выставленных на продажу невольников своих родственников и друзей. Но многих ли они могли выкупить на свободу и вернуть к родным очагам? Те князья, которые имели достаточно средств и выкупали из плена многих соотечественников, оставили по себе добрую память в потомстве и даже – как Федор Ростиславич Черный – удостоились церковного прославления. Народ прощал им не совсем праведные пути обогащения и чтил за их великодушие по отношению к попавшим в рабство соотечественникам.