Николай Борисов - Иван Калита

Ссылаясь на то, что Юрий «обманул» его и оклеветал Михаила Тверского, хан лишил его не только великого княжения Владимирского, но и московского стола. Великое княжение временно оставалось вакантным, но ясно было, что оно предназначается для Дмитрия Тверского. Он поспешил в Орду в 1322 году и вернулся обладателем великокняжеского ярлыка.

Примчавшись в Новгород весной 1322 года, опальный Юрий первым делом попытался выжать из бояр побольше денег для новой борьбы в Орде с тверским князем. Однако «золотые пояса» давно привыкли к властным княжеским замашкам. Их трудно было взять нахрапом. Летопись глухо сообщает, что по приезде в Новгород Юрий имел с боярами некую «размолвку», но вскоре «смирился с новгородцами» (22, 188). Понимая, что деваться Юрию некуда, бояре предложили ему честно заработать нужные деньги на ратной ниве. Они давно собирались как следует проучить шведов, настойчиво наступавших на новгородские владения по западному берегу Ладожского озера. Для такого важного дела нужен был сам великий князь Владимирский. Только он мог успешно провести поход на мощную крепость Выборг – форпост шведского наступления в Приладожье.

Юрий согласился на предложение бояр и приказал начать ремонт старых и постройку новых стенобитных машин – «пороков». В городе пошла веселая и бестолковая суета, предшествовавшая всякому серьезному военному предприятию. Новгородская голытьба пропивала в кабаках последнее, надеясь либо разбогатеть, либо сложить непутевые головы «за святую Софию» в надвигавшейся войне.

Летом 1322 года Юрий повел новгородское войско на Выборг. Эта каменная крепость, заложенная шведами в 1293 году, была очень хорошо укреплена. Ее защищал большой гарнизон.

Поход на Выборг не принес Юрию ни славы, ни денег. Осада крепости при помощи шести стенобитных машин продолжалась около месяца без всякого успеха. Шведы отразили решающий штурм, состоявшийся 9 сентября 1322 года. Через несколько дней Юрий ни с чем ушел обратно в Новгород, оставив в холодной карельской земле немало новгородских «добрых удальцов».

В Новгороде Юрия ждала печальная весть. Его брат Афанасий скончался. Перед кончиной он принял монашеский постриг и завещал похоронить себя «у святого Спаса в Нередицах в монастыри» (18, 258). Видимо, князь любил эту скромную обитель, находившуюся неподалеку от княжеской резиденции на Городище.

В. Н. Татищев в своей «Истории Российской» называет его князем можайским («Того же лета преставился князь Афонасей Данилович можайский в Великом Новеграде» (38, 80). Несомненно, историк имел какие-то неизвестные нам источники, позволившие ему называть Афанасия можайским князем. Скорее всего это было завещание Юрия Даниловича, по которому московский престол переходил в случае его смерти к Ивану, а младший брат получал удел в Можайске. Однако Афанасий умер раньше Юрия и поэтому так и не стал в действительности удельным правителем. Юрий использовал его как своего порученца, утешая перспективой на будущее. Удельных князей обычно хоронили в их столицах. Погребение в Новгороде – еще одно свидетельство в пользу того, что Афанасий был не полноправным, а лишь нареченным можайским князем. Умер он бездетным, и потому Можайск остался во власти московского князя.

После кончины Афанасия из пяти братьев Даниловичей в живых остались только двое – Юрий и Иван.

Провал выборгского похода сильно уронил престиж Юрия в Новгороде. Однако он все же получил кое-какую денежную помощь и в сопровождении новгородского отряда поехал в Орду к степному «царю». Тверская разведка отследила его путь. На реке Урдоме, притоке Волги, Юрия перехватил князь Александр Михайлович, брат Дмитрия Грозные Очи. В короткой схватке он разгромил отряд Юрия и захватил его казну. Добрые кони и глухие заволжские леса и на сей раз спасли Юрия от тверского плена и расправы. Однако следовало хорошенько подумать о том, что делать дальше.

Юрий понимал, что в Орде уже высоко взошла звезда Дмитрия Тверского. Ехать туда без денег, с вестью о поражении в шведской войне и о позорном грабеже на Урдоме было не только бессмысленно, но и опасно. Не стоило, конечно, и являться в Новгород в таком унизительном положении. На Волхове не любили слабых и были беспощадны к ним. Незачем было и пробираться окольными путями в Москву: там уже наверняка ждали его злые и алчные татарские «послы» с требованием явиться к хану.

И все же многоопытный Юрий нашел выход из того трудного положения, в котором он оказался. Отдышавшись немного и залечив раны, он повел свой маленький отряд на северо-запад, во Псков. Выбрав именно этот путь, князь показал, что готов к самому худшему. Если бы татары или тверское войско стало преследовать его с целью захвата, он всегда мог уйти через Псков за рубеж, в Швецию. (Именно так поступил в свое время гонимый татарами брат Александра Невского князь Андрей Суздальский. Несколько лет он провел в Скандинавии, а когда ханский гнев утих, вернулся на Русь и мирно правил у себя в Суздале до конца жизни.)

Осенью 1322 года псковичи приняли Юрия с честью. Оглядевшись и убедившись в том, что никто не собирается требовать его выдачи, Юрий решил вновь вступить в политическую игру с целью поправить свои денежные дела и в конце концов вернуть себе утраченное великое княжение Владимирское. Обстановка в Северо-Западной Руси благоприятствовала Юрию, и Псков был лучшим местом для начала новой игры. Именно в это время псковичам как никогда нужен был сильный и опытный князь – предводитель городского ополчения. Псков давно уже вел самостоятельную политику и часто вступал в конфликты со своим могущественным соседом – Новгородом. В борьбе со Псковом новгородские бояре нашли союзников даже в рыцарях Ливонского ордена. В свою очередь, псковичи обращались за помощью к литовским князьям витебской и полоцкой земли. В конце января 1323 года новгородцы заключили с рыцарями договор о взаимопомощи в случае войны с псковичами.

Зная все это, Юрий зимой 1322/23 года вел себя очень осторожно. Он отказался от предложения псковичей возглавить их войско в начавшейся осенью 1322 года войне с ливонскими рыцарями.

Оценив осторожное поведение Юрия во Пскове и позабыв о его неудаче под Выборгом в сентябре 1322 года, новгородские «золотые пояса» вновь пригласили опального князя на берега Волхова. Он прибыл туда весной 1323 года.

Между тем немецкое наступление на Псков принимало серьезный оборот. В мае 1323 года немцы осадили город и 18 дней стояли под его стенами. Отчаянные призывы псковичей остались без ответа: новгородцы злорадно наблюдали за бедствиями своего непокорного соседа, не оказав Пскову никакой помощи. Псковский летописец с глухим возмущением повествует об этих событиях. «И бяше тогда притужно велми Пскову, и мнози гонци посылаху псковичи в Новгород к князю Юрью и к новгородцем, с многою печалию и тугою, абы помогли: и не помогли» (19, 11).