Николай Борисов - Иван Калита

Однако печать запустения, которой так явственно отмечен был Владимир, легла и на Переяславль. Многократно разоренный татарами, город обезлюдел, сжался в кольцо древних валов. Туг и там виднелись незастроенные пепелища. Даже приезд владыки не мог возродить былого величия Переяслав-ля. Впрочем, Петр не имел времени, чтобы подолгу оставаться на одном месте. Исполняя свой архипастырский долг, он неустанно странствовал по Руси, наставляя и обличая, убеждая и проклиная. Лишь к концу жизни, устав от вечных скитаний, он избрал своим любимым пристанищем Москву. Здесь его всегда приветливо встречал благочестивый князь Иван Данилович.

Сложившаяся при митрополите Петре «двуглавая» структура митрополичьей епархии (Владимир – Переяславль, позднее Владимир-Москва) воспроизводила на епархиальном уровне возникшую после татарского нашествия «двуглавую» схему всей русской митрополии (Киев – Владимир).

Митрополит Петр возвышался над князьями не только величием своего сана и авторитетом стоявшего за его спиной константинопольского патриарха. В своих поступках он исходил прежде всего из интересов церкви и нравственных императивов Евангелия. Никто из князей не мог использовать его в качестве орудия для достижения своих корыстных целей. Однако за добро Петр всегда платил добром. Гостеприимство князя Ивана, а главное – его неподдельное, истовое благочестие побуждали Петра к ответному доброжелательству. В сложных обстоятельствах он поддерживал москвичей. А эта поддержка значила в ту пору очень много.

В условиях политической разобщенности, всеобщего материального и духовного оскудения, вызванного монгольским завоеванием, значение церкви в жизни русского общества неизмеримо возросло. Ордынское владычество истощало страну, а вместе с ней и церковь. Однако церковь не подвергалась каким-либо гонениям со стороны завоевателей. Монголы отличались большой религиозной терпимостью, чтили чужие верования, но при этом требовали от русских князей, приезжавших в ханскую ставку, исполнения старинных монгольских языческих обрядов. Последнее стало причиной казни в Орде некоторых русских князей, считавших исполнение этих ритуалов изменой христианству. Так погиб в ставке Батыя в 1246 году князь Михаил Всеволодович Черниговский. Вскоре после смерти он стал почитаться церковью как святой.

Следуя заветам Чингисхана, его потомки повсюду в завоеванных странах оказывали покровительство местному духовенству. На Руси оно было освобождено от всех податей и повинностей в Орду. Русские митрополиты получали из рук хана особые грамоты (ярлыки), подтверждавшие эти привилегии. Льготы распространялись не только на духовенство, но и на некоторые категории населения, связанные с церковью.

В свою очередь, русское духовенство – от митрополита до сельского священника – обязано было публично, при всем народе молить Бога о благополучии ордынского «царя». Оправдание этому унижению находили в Библии.

«Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: так скажите государям вашим: Я сотворил землю, человека и животных, которые на лице земли, великим могуществом Моим и простертою мышцею Моею, и отдал ее, кому мне благоугодно было. И ныне Я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего, и даже зверей полевых отдаю ему на служение. И все народы будут служить ему и сыну его и сыну сына его, доколе не придет время и его земле и ему самому; и будут служить ему народы многие и цари великие» (Иеремия, 27, 4 – 7).

Толкование «вавилонского плена» иудеев как Божией кары, которой нельзя противиться, было использовано русским духовенством применительно к «ордынскому плену». Конечно, такой вывод был вполне естественным для человека Средневековья. Кроме того, «примиренчество» диктовалось самим здравым смыслом. Это был единственный путь к самосохранению народа – путь Александра Невского и Ивана Калиты, путь святителей Петра и Алексея.

Москва искала расположения митрополита. Но и митрополит имел все основания искать дружбы одного из сильнейших княжеских семейств. Он нуждался в энергичной поддержке светской власти. Одной из причин этого было широкое распространение в ту пору всевозможных вероучений и ересей. Одни из них шли на Русь с запада, другие – с востока, из Орды. Русской церкви приходилось напрягать все силы в борьбе с другими верованиями. И здесь она не могла обойтись без помощи княжеской власти.

Вслед за татарами на Русь пришло мусульманство. После переписи 1257 года Орда передавала право на откуп русской дани оборотистым мусульманским купцам из Средней Азии и Волжской Болгарии. Они выплачивали в ханскую казну сразу всю сумму дани, причитающуюся с той или иной области Руси. После этого они приезжали на Русь и, обосновавшись в одном из городов, собирали эту дань с населения с большим «наваром» для себя. В случае необходимости им содействовали баскаки – представители ордынской администрации в русских землях. Иногда баскаки имели собственные вооруженные отряды. Но главное – они могли жаловаться хану и вызывать на провинившиеся области карательные экспедиции.

Русские люди ненавидели откупщиков-«бесермен» («басурманин», «бесерменин» – искаженное «мусульманин»). Однако нашлись и те, кто, желая угодить откупщикам, а может быть, и вполне бескорыстно, разуверившись в христианском Боге, обращались в мусульманство. Летопись сообщает, что в 1262 году в Ярославле во время народного восстания против «бесермен» был растерзан толпой один из таких отступников – бывший православный монах Зосима (25,72).

Митрополит Петр противодействовал мусульманской проповеди на Руси. В это время при хане Узбеке мусульманство окончательно торжествует в Орде и становится ее государственной религией. Несомненно, имели место и попытки распространения мусульманства в «русском улусе». Согласно «Житию» митрополит, без устали странствуя по Руси и повсюду укрепляя христианскую веру, однажды столкнулся с неким Сеитом, судя по имени – мусульманским духовным лицом. Одолев противника в споре, святитель проклял его. Когда произошел этот случай, источник не сообщает (120, 16).

Отражением религиозной борьбы тех лет стала история гибели в Болгарах купца Феодора Иерусалимлянина. Ревностный христианин, начитанный в Священном Писании, Феодор смело вступил в спор о вере с местными мусульманами. «Они же окаянии не стерпеша своего поруганна, замучиша его за православную веру» (22, 189). Это произошло 21 апреля 1323 года. В этот день по церковному календарю празднуется память древнего христианского мученика Феодора, «иже в Пергии». Более того, память еще двух мучеников с тем же именем празднуется накануне (Феодор Трихина, 20 апреля) и на следующий день (Феодор Сикеот, 22 апреля). Видимо, именно в день своих именин, подражая первым христианским мученикам, Феодор Иерусалимлянин решил публично исповедать свою веру перед иноверцами, за что и поплатился жизнью.