Акрам Шарипов - Операция продолжается

«Всем генералам, офицерам и солдатам гарантируется жизнь, безопасность и возвращение после войны на родину или в другую страну по их желанию. Одежда, личное имущество и ценности сохраняются. Раненым и больным гарантируется немедленная квалифицированная медицинская помощь».

Подполковник Яновский к двадцати трем часам возвратился обратно и доложил Галицкому: «Лаш безоговорочно принял ультиматум и в двадцать два часа сорок пять минут отдал приказ о немедленном прекращении сопротивления и сдаче в плен».

Галицкий сообщил об этом маршалу Василевскому.

Несмотря на то, что советские войска прекратили огонь, гитлеровцы на ряде участков не только продолжали стрелять из орудий и пулеметов, но и вели артиллерийский обстрел. Полковник Хефке, оставленный в штабе Галицкого, продолжал утверждать, что генерал Лаш принял твердое решение о капитуляции. Из штаба Василевского потребовали проверить, отдал ли Лаш приказ о сдаче оружия.

Генерал Галицкий был вынужден вторично направить подполковника Яновского к Лашу — теперь уже с предложением, чтобы комендант крепости со своими штабными генералами и офицерами прибыл в расположение наших войск. Молодому начальнику штаба дивизии суждено было второй раз испытать судьбу. В его ушах еще стояли злобные выкрики эсэсовцев, разъяренных слухами о капитуляции и настаивавших на продолжении боевых действий: они прорвались к подземному железобетонному убежищу коменданта, готовые перестрелять парламентеров и своих капитулянтов. Охрана Лаша с трудом оттеснила матерых нацистов. Яновский знал, что много парламентеров в эту войну погибло от рук гитлеровцев. Но знал и то, что затяжка капитуляции фашистского гарнизона может стоить жизни тысячам наших солдат и офицеров.

Перед выходом он услышал по радио приказ Верховного Главнокомандующего, в котором сообщалось о падении Кенигсберга…

Гитлер пришел в ярость, когда узнал, что Москва салютовала войскам 3-го Белорусского фронта в честь взятия Кенигсберга. Однако начальник генерального штаба Цейтцлер доложил ему, что Кенигсберг обороняется, русские просто поторопились с салютом. Гитлер срочно потребовал к телефону начальника СД Восточной Пруссии оберфюрера Боме. Но связь с ним была прервана. Разгневанный фюрер набросился на начальника связи. Тому с большим трудом удалось соединиться по телеграфу с генералом Мюллером.

Телеграфист начал нервно выстукивать:

— В чьих руках Кенигсберг?

— В центре и в районе Амалиенау ведут бои эсэсовские войска и полицейские части генерала Шуберта, — отвечал Мюллер.

— Кто без моего разрешения отдал приказ о капитуляции?

— Генерал Лаш.

— Передайте мой приказ оберфюреру Боме арестовать Лаша! Комендантом Кенигсберга назначаю генерал-майора полиции Шуберта. Гарнизон крепости во главе с генералом Шубертом подчиняю вам. Любой ценой удержать крепость! Сражаться до последнего солдата!

В то время как Гитлер вел эти переговоры, Красная Армия была уже под Берлином. Союзные войска подошли к Лейпцигу и Мюнхену. Немецко-фашистская армия стояла перед неминуемым крахом. А Гитлер все еще верил в чудо, которое спасет фашистскую Германию, и приносил в жертву сотни тысяч жизней.

Вскоре началась капитуляция гарнизона Кенигсберга. Бои вели лишь отдельные эсэсовские и полицейские части, батальоны фольксштурма и те подразделения, которые, потеряв связь, не получили приказа о сдаче в плен.

Оберфюреру Боме так и не удалось арестовать генерала пехоты Лаша. Советский подполковник буквально из-под носа эсэсовцев вывел коменданта. В два часа ночи 10 апреля Лаш, с ним два генерала и десять старших офицеров прибыли в штаб 11-й гвардейской стрелковой дивизии. А через час солдаты окруженного гарнизона услышали по радио: «Ахтунг! Ахтунг!» Далее следовал приказ генерала Лаша: «Войскам гарнизона крепости Кенигсберг немедленно прекратить сопротивление и сдать оружие».

…И вновь вспыхнула стрельба в районе королевского замка. Эсэсовцы, потеряв надежду выйти из окружения, заняли дот и взяли под обстрел все выходы.

Подполковник Иванников приказал выкатить полковое орудие на прямую наводку. Расчет первым же снарядом попал в дот. Вражеский пулемет смолк. Но стоило одному из наших бойцов появиться в окне замка, как он снова открыл огонь. Прямые попадания 76-миллиметровых снарядов не могли причинить никакого вреда железобетонному сооружению. Иванников послал за 152-миллиметровой самоходно-артиллерийской установкой. Однако она не смогла пробиться сквозь завалы и надолбы.

Тогда Иванников вызвал взвод сержанта Анисимова. Так как бои в Кенигсберге уже закончились и прошел слух, что дивизия отводится на переформирование, командир полка вызвал добровольцев. Из строя вышли Плюснин, Скицко, Бикбулатов, Гаврилов, Таборко… Подполковник поставил задачу: «Подгруппе ефрейтора Плюснина обойти дот с левой стороны, ефрейтора Гаврилова — с правой…».

Далее надо было забросать гранатами амбразуры.

По сигналу командира полка, где ползком, где перебегая от укрытия к укрытию, Плюснин вырвался вперед. До амбразуры оставалось не так уж много, но открытое пространство перед дотом насквозь простреливалось. Пули ложились у самой головы. Неужели не доберется? — думали те, что лежали за пулеметами прикрытия. Вот Плюснин быстро вскочил, побежал, снова упал. Переждав секунды, вновь вскочил, но, сделав три-четыре шага, упал как подкошенный: пуля попала в ногу. К нему подполз рядовой Скицко, оттащил его в «мертвое» пространство.

Эсэсовский пулеметчик перенес огонь на группу Гаврилова. Иванников, поймав момент, крикнул: «Вперед!». Скицко не мог слышать этой команды, но догадался, вскочил, бросил противотанковую гранату в амбразуру. Глухо ухнул взрыв, пулемет смолк. Но еще раньше, чем граната достигла цели, упал сраженный пулей Скицко…

Сопротивление последних групп фашистов было подавлено к шести часам 10 апреля. Гитлер, взбешенный падением «абсолютно неприступной крепости», заочно приговорил генерала Лаша к смертной казни…

Столица Восточной Пруссии — оплот немецко-фашистского милитаризма, принесшего неисчислимые бедствия человечеству и прежде всего советскому народу, — лежала поверженная в руинах. Но враг еще продолжал удерживать Земландский полуостров. Маршал Василевский бросил туда — на разгром 2-й немецко-фашистской армии под командованием генерала пехоты Заукена — главные силы фронта. Штаб вторично разбитой 4-й армии (той самой, которая была разгромлена в котле под Минском летом сорок четвертого года и вновь сформирована) успел эвакуироваться в Германию. Последние восемь дивизий генерала Заукена закрепились на полуострове. Наши войска на этом участке имели двойное превосходство. 13 апреля они перешли в наступление и на пятый день полностью очистили Земландский полуостров от противника. В руках гитлеровцев оставался еще небольшой полуостров с портом Пиллау.