Юлиус Вольфенгаут - Черные воды Васюгана [ЛП]

Это случилось в дни весеннего карнавала. Мы сдали экзамены по неорганической химии и обильно заливали успех в нашем любимом кафе. В жизнерадостном настроении мы шатались по ночной Праге. Ах, эти пражские девушки! Эти подобные ивам гибкие, спортивно подтянутые фигуры и веселые, блестящие глаза!

В бесшабашном настроении и немного навеселе бродили мы по узким улочкам старого города. На небе сияла полная луна и затмевала уличные фонари. «Волшебная ночь, залитая лунным светом», — восторженно заклинал Пауль сказочный мир Тика. В тени готических и барочных построек, чьи выступы в завитушках украшали диковинные надписи и орнаменты, казалось, что действительность ускользает. Вереницы масок — рыцари, оруженосцы, благородные дамы — шумно, c улюлюканием вырывались из дверных проемов, и в нашем затуманенном сознании прошлое становилось реальностью. Мы нисколько бы не удивились, если бы дорогу нам преградил отряд яростных ландкнехтов или даже если бы сам Рабби Лев и его призрак появились бы из темноты выступающих стен и встали напротив нас.

Как всегда, к нам присоединился К.; мы уже привыкли к этому чудаку; он неизменно курил свои дешевые сигареты и время от времени пытался вставлять пару слов в наши запутанные сплетнями разговоры, но его реплики всегда тонули в шуме. Едкий, раздражающий дым от сигарет К. все время шел в нашу сторону, и Пауль, этот озорник, вдруг не смог себя сдержать. Он подскочил и вырвал сигарету изо рта курильщика. «Что-о-о ты себе позволяешь?» — закричал К., более потрясенный, нежели рассерженный. Пауль указал на узкое высокое здание, венчавшееся отвесной крышей в виде шатра и поднимавшееся выше соседних домов. «Здесь, вблизи от пороховой башни [51]— курить?! — воскликнул Пауль с негодованием. — Ты хочешь, чтобы у нас были неприятности? Еще хорошо, что охранник нас не заметил, а то…» К. был озадачен. Он растерянно посмотрел на нас, потом на пороховую башню. Мы молчали, сдерживая смех. Надо было видеть, как тяжело он воспринял упрек, — молча, погруженный в себя, следовал он за нами.

Прошло примерно три недели, и этот комический эпизод забылся, как вдруг мы заметили, что К. уже два дня не появляется в нашем кафе. Может, заболел? Один друг из нашей компании, которого мы попросили сходить к К. на квартиру, вернулся в недоумении — К. вот уже два дня не появлялся дома. Мы были озадачены — что делать? Сообщить его родителям в Сучаву? [52]Обратиться в полицию? Такие мысли носились у нас в головах, как вдруг дверь распахнулась — и в кафе ворвался К. Он был бледен, волосы падали ему на лоб. «К.! Дорогой, милый К.! — воскликнули мы в один голос. — Где ты пропадал? Что случилось?» К. обессиленно опустился на стул, немного помолчал, откинул со лба волосы и начал рассказывать запинаясь: «Ну, вот… во вторник… я вышел немного прогуляться, хотел купить жратвы у Поспешаля. Прохожу мимо пороховой башни — и что я вижу?.. Толстый чех идет мне навстречу с зажженной сигарой в зубах!.. Прямо рядом с пороховой башней!.. Я подпрыгнул, вырвал ту дешевую сигару с его морды, растоптал ее. Он… он начал размахивать руками и кричать — на чешском; я не понял ни одного слова и показываю ему на пороховую башню. Он орет, машет. Подошел охранник и отвел меня в полицию. Ну, я им все объяснил; они меня, слава Богу, поняли. И тут пришли еще два человека в белых халатах и стали задавать мне глупые вопросы — сколько мне лет, что больше, 217 или 303, сосчитал ли я все звезды. Они не отпускали меня два дня, а потом эти глупцы сказали, что я не должен расстраиваться, что мне нужно просто хорошенько выспаться, и дали мне конфетку…»

В отношении девушек К. был более чем осторожен, он был воздержан, как кастрат. Нам, однако, очень хотелось лишить его этой добродетели. Как-то вечером мы компанией сидели за столом; я пролистывал газету, и тут — мы заранее договорились — я подскочил:

— Еще один случай.

— Что ты говоришь! И… взорвался? — спросил Лео, мой визави.

— К сожалению, — подтвердил я. — По счастливой случайности обошлось без жертв. Двое прохожих легко ранены.

— А он?

— Доставлен в больницу, но никакого риска для жизни нет, — бросил я в ответ.

— О чем вы говорите? — поинтересовался К.

— Ах, тебе это будет неинтересно, — уклонился я от ответа с притворным смущением.

— Почему вы от меня все скрываете? Что вы все секретничаете? — возмутился он.

Я парировал:

— Нет, пожалуйста, мы не можем тебе этого рассказать.

К., обиженный, отвернулся.

Два дня спустя я, держа в руках газету, опять указал на заметку:

— Дело принимает рискованный оборот. На этот раз в электричке.

— Такой же случай? — спросил Лео сдавленным голосом.

— И-мен-но, — сказал я, растягивая слово.

— Сильный взрыв? — Лео казался встревоженным.

— У проводника и двух пассажиров ранены лица и руки. Несколько окон разбилось вдребезги.

— А мужчина?

— С тяжелым внутренним кровотечением доставлен в больницу.

К. напряженно вслушивался.

— Вы должны, наконец, рассказать мне, о чем идет речь, — прервал он раздраженно наше мрачное молчание, — с вашей стороны просто свинство так со мной обходиться! Какие вы после этого друзья?

К. был очень возмущен. Мы позволили ему еще немного пошуметь, после чего я уступил:

— Ну, ладно, если ты непременно хочешь это знать — изволь, от постоянного воздержания, ну, ты понимаешь, что я имею в виду, скапливается… э… в члене… э… сок; давление растет все больше и больше. в конце концов, это приводит к взрыву. — объяснил я ему.

— Полный вздор, того, что ты говоришь, не может быть, — возразил К.

— Ах, так, ты не хочешь этому верить? — наехал я на него. — Тогда прочти, пожалуйста, газету и убедись собственными глазами!

Я подал ему «Новости Ледовии» и указал на заметку (чешского языка он не знал).

— Можешь спросить у нашей хозяйки, она тебе переведет, — сказал я невозмутимо.

К. выглядел растерянно; наши слова действительно произвели на него впечатление.

Вечером, перед отходом ко сну, К. пользовался ночным горшком. Мы решили использовать этот момент. На следующий вечер, когда К. отправился смотреть кино, мы, засыпав лимонный порошок в этот деликатный сосуд, легли в постель и притворились спящими. К. вернулся домой в хорошем настроении.

— Чудесный фильм, — мурлыкал он, блаженно улыбаясь и приятно потягиваясь.

Потом он разделся, вытащил горшок, и тут — шипение, а затем дикий крик! Голос К. дрожал. Мы повыскакивали из постелей.

— Ущипните — это его спасет! — взревел я.

— Скорее плоскогубцы! — кричал Лео.

К. беззвучно лишился чувств. Потребовалось время, чтобы привести его в себя и успокоить.

Мы доставили наш груз, загрузили новый товар и двинулись в обратный путь. Расстояние в оба конца, примерно 200 километров в каждую сторону, мы преодолели за две недели. Дорога домой далась мне легче — ведь больше всего нас беспокоит неизвестность, а меня она уже не тяготила.