Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

22 апреля 2010 года, выступая на заседании священного синода, Лукашенко сказал: «Залогом уверенности и веры белорусов есть сильная власть, а ее главным союзником и помощником в решении как духовных, так и политических вопросов всегда была и остается православная церковь». Два раза в год (на Рождество и Пасху) Лукашенко вместе со всем высшим руководством страны приходит в Кафедральный собор, публично приветствует верующих, иногда выступает с политической программой. Глава православной церкви Беларуси митрополит Филарет сидит в президиумах разных официальных собраний, и президент обращается к нему почти так же, как к членам своей администрации («наш Филарет»). Образец взаимоотношений между властью и церковью был продемонстрирован телевидением 18 декабря 2001 года. Во время встречи с президентом митрополит Филарет заявил: «Сегодня мы очень кратко рапортуем Вам, глубокоуважаемый Александр Григорьевич, что жизнь Белорусской православной церкви течет нормально. Есть успехи, есть трудности, вполне естественные, которые выдвигает жизнь. Мы благодарим за возможность новой встречи с нашим президентом».

В 1997 году под видом общественной молодежной организации по аналогии с комсомолом власти создали Белорусский патриотический союз молодежи (БПСМ). Выступая на II съезде союза, Лукашенко констатировал: «Ваша патриотическая организация, в адрес которой было послано так много критических стрел три года назад, состоялась как государственная организация». Позднее БПСМ трансформировался в Белорусский республиканский союз молодежи (БРСМ), который является теперь узловым звеном в политике контроля государства над молодежью. Он стал частью властной вертикали. В организацию вбуханы немалые госбюджетные средства. Членам БРСМ предоставлены льготы в сфере сервиса и отдыха. Иначе говоря, происходит элементарный подкуп в обмен на лояльность. В независимых СМИ приводилось много фактов принуждения молодых людей вступать в этот союз.

То же самое можно сказать и о методах формирования организации «Белая Русь», так что Лукашенко даже пришлось отмежеваться от нее.

Установление контроля над гражданским обществом было невозможно без полного подчинения государству самого массового общественного объединения — профсоюзов. Федерация профсоюзов Беларуси (ФПБ) — организация, оставшаяся в наследство от советской эпохи. Как и все общественные организации того времени, она была придатком государственного аппарата. После краха коммунистического строя федерация осталась полугосударственной структурой, в какой-то мере дублирующей Министерство социальной защиты. Официальные профсоюзы выполняли функцию буфера, который гасил недовольство работающих. Хотя время от времени ФПБ пыталась отстаивать интересы наемных работников, вступала в конфликт с правительством.

Однако даже относительная независимость профсоюзов от государства вызывала у властей естественный дискомфорт. Последней каплей, переполнившей их чашу терпения, стало выдвижение председателя ФПБ В. Гончарика кандидатом в президенты на президентских выборах 2001 года. Началась война на уничтожение. Дискредитация в СМИ сопровождалась попыткой расколоть профсоюзы, давлением на профсоюзных руководителей с помощью администраций трудовых коллективов. Тон вмешательству государства в профсоюзные дела задавал сам Лукашенко. Он публично давал соответствующие указания главе Администрации президента М. Мясниковичу («Я уже, Михаил Владимирович, Вам говорил: «Вы своей честью и авторитетом отвечаете за выборы в профсоюзных комитетах»»), министру промышленности А. Харлапу («Некоторые профсоюзные лидеры по-прежнему занимаются политикой… Что, этого не видит министр промышленности Анатолий Дмитриевич Харлап? Видит, но считает, что профсоюзные дела должна решать федерация. И происходит подобное уже не один год. Даю вам еще два месяца. Будете готовы доложить раньше — приходите и докладывайте»).

Решающий раунд борьбы за контроль над профсоюзами произошел после президентских выборов 2001 года. Выступая в Гродно, Лукашенко открытым текстом сказал, что пока В. Гончарик остается на посту председателя ФПБ, не может быть нормального сотрудничества государства с профсоюзами. Однако пленум федерации поддержал своего лидера. Тогда в бой вступила тяжелая артиллерия. Правительство принимает постановление о запрещении собирать членские профсоюзные взносы через бухгалтерию предприятий и учреждений. Но и этого оказалось недостаточно, чтобы сломить ФПБ. И тогда был применен последний довод президента. Профсоюзам был поставлен ультиматум: или В. Гончарик уходит, или власть конфискует профсоюзное имущество. И федерация сдалась.

Сверхзадача властей состояла не просто в том, чтобы взять профсоюзы под государственный контроль, а еще и демонстративно унизить, публично выпороть, опустить ФПБ и таким образом отомстить за непослушание. И это было сделано нетривиальным способом. Власти продвинули на пост председателя федерации заместителя главы Администрации президента Л. Козика. Чтобы разговоры о независимости профсоюзного движения воспринимались как неуместная шутка.

Была полностью восстановлена советская модель роли и места профсоюзов в обществе: единая в масштабах всей страны, стройная и управляемая из Администрации президента система профессиональных союзов, охватывающая все трудовые коллективы госсектора. Государственный статус федерации проявляется многообразно: в практически поголовном членстве в профсоюзах работников госсектора, в жестком контроле администраций за деятельностью профкомов, в членстве в профсоюзах управленческих работников всех уровней вплоть до министров, то есть фактически работодателей. Создана классическая корпоративная модель профсоюзов, характерная для всех недемократических режимов.

В 2002 году, выступая на съезде профсоюзов, президент отметил, что готов передать ФПБ часть министерских функций. «Мы можем четко вмонтировать вас в процессе обновления в систему государственной власти», — сказал Лукашенко. И добавил, что в отсутствие правящей партии профсоюзы могли бы отчасти исполнять ту роль, которую играла КПСС, «взять на себя функции по сплочению, объединению общества и обеспечению идеологии». Иначе говоря, ФПБ «вмонтируется» в политический курс по тоталитаризации белорусского общества.

«Знаете, средства массовой информации должны быть разными. Пусть будут и государственными, пусть будут и негосударственными. Но то, что сегодня происходит на государственном телевидении… Вы же видите, что происходит: вранье идет, сплошное вранье. Я опять же не хочу упрекать журналистов, которые там работают, они просто задавлены. Вы же знаете, что сегодня начали реорганизацию государственного телевидения. Если ты неблагонадежный, с тобою контракт не заключают. Что это за дикость? Это же пещерная политика в государстве. Средства массовой информации просто насилуются. Журналисты боятся. Они же тоже люди. Когда я на своей шкуре почувствовал это давление и отсутствие всякой возможности иметь вот это окно в мир, я убедился, что телевидение нужно иметь и государственное, и негосударственное, и коммерческое. И я, будучи президентом, если так случится, никогда не буду зажимать это».