Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

Критики белорусского президента все время адресуют ему упреки, что многие его решения подрывают экономическое развитие страны. Но проблема в том, что задача создания эффективных хозяйственных механизмов им и не ставится. Во всяком случае как главная. Экономически эффективность, стимулы для хозяйственного развития в шкале приоритетов Лукашенко находятся далеко не на первом месте. Главное для президента — политическая целесообразность. Государственная политика подчинена задаче выживания режима. И все экономические процессы ориентированы на решение именно этой задачи, их он рассматривает с точки зрения политического эффекта, повышения или падения своего и т. д. И если посмотреть на всю деятельность главы государства именно в таком ракурсе, то абсурдные с точки зрения развития экономики указы и декреты оказываются при ближайшем рассмотрении достаточно эффективными политически. Понятно, что в этом случае рациональные экономические аргументы не производят никакого впечатления.

А. Федута в своей книге о белорусском президенте пишет: «Едва придя к власти, Лукашенко увидел и понял для себя главное: однажды предпринятые рыночные шаги необратимы, рынок — это стихия, управлять которой привычными по совхозу административными методами невозможно. Интуиция подсказала ему, что эти шаги для него губительны. Рынок, едва в него вступишь, неизбежно побуждает общество к демократическим преобразованиям. Вот и получилось, что надежды президента на реформы, способные вытащить из провала экономику, сменил интуитивный, животный страх перед абсолютной, с точки зрения бывшего директора совхоза (советского хозяйства), неуправляемостью рыночных отношений. Рынок и демократия, которыми нельзя будет управлять, казались ему неизбежно ведущими к потере власти. Ведь если что-то от Александра Лукашенко не зависит, значит, он, Александр Лукашенко, не властен над этим».

Он четко осознал, что доминирующий государственный сектор в экономике, колхозно-совхозный строй — оптимальная модель для удержания власти. Она простая и удобная для управления и контроля. Административная система управления предотвращает появление других центров экономической власти (олигархов), а значит, и политического влияния. «Только государственное предприятие можно заставить работать там и так, где это не совсем выгодно, — в сельской местности, по сниженным для сельчан тарифам и т. д.», — объяснял Лукашенко свою приверженность госсектору. Отсюда неприятие частников, не зависимых от власти людей и хозяйственных единиц, ибо они создают пространство, неподконтрольное государству. «Президент не был бы самим собой, если бы не попытался превратить экономику, как и государство в целом, в личную вотчину, а всех значимых экономических субъектов в послушных вассалов», — писал публицист А. Майсеня. Похожее мнение высказывает главный редактор «Белорусской деловой газеты» П. Марцев: «Его боязнь предоставления условий для самообеспечения и самоорганизации экономически активной части населения страны выявляет его патологический страх перед возможностью иметь дело с финансово независимыми людьми».

В этом смысле очень показательна история с уголовным преследованием дважды Героя Социалистического Труда, председателя колхоза «Рассвет» В. Старовойтова. Став в свое время витриной социализма, хозяйство во главе с известным руководителем, поверившим в необратимость рыночных реформ, намеревалось превратиться в витрину капитализма. В. Старовойтов преобразовал колхоз в акционерное обществе. Он не слушался указаний сверху, сам решал, когда сеять, когда убирать, причем такой подход доказал свою эффективность. АО «Рассвет» могло стать вирусом, разрушающим создаваемую Лукашенко экономическую систему. Поэтому В. Старовойтов был обречен.

Таким образом, воссоздавая патерналистскую экономическую модель, Лукашенко обеспечивал зависимость основной массы населения от государства. С помощью перераспределения от богатых к бедным, от хорошо работающих предприятий к плохо работающим власть обеспечивает зарплату и занятость, консервирует социальную структуру общества, «подкармливает» свой электорат (пенсионеров, сельских жителей и пр.).

Кроме того, административная система с доминированием государственного сектора позволяет реализовывать экономические проекты для политического престижа государства и его главы. Это касается космического спутника, Парка высоких технологий, атомной электростанции, Национальной библиотеки и пр. В этом смысле очень показательно признание Лукашенко в выступлении на съезде ученых: «На создание спутника я пошел, скажу вам откровенно, не только потому, что уж очень он нужен был нашему обществу и государству. Мне вас, умных людей, которые когда-то занимались космосом, было не просто жаль, а катастрофически жаль потерять». Что касается экономической целесообразности запуска спутника, то очевидно: выгоды не покрывают затрат. Но, думается, президент немного лукавил. На первом месте в этом проекте была не гуманитарная помощь ученым, а политический престиж. Ведь Беларусь становится космической державой.

Как уже отмечалось, социальной опорой Лукашенко стали в первую очередь социальные аутсайдеры, люди, проигравшие от распада тоталитарной системы, зависимые от государственной помощи иждивенцы. Эта часть населения характеризуется консервативным, антирыночным, антидемократическим, контрреформаторским сознанием.

С точки зрения стратегических интересов, исторической перспективы белорусского социума такая ориентация весьма сомнительна. Даже в стабильно развивающихся государствах всякая рационально мыслящая власть создает стимулы, делает ставку на те слои населения, которые способны обеспечить экономический прогресс и тем самым решить проблемы всей страны. Петр Столыпин, приступая в начале XX века к аграрной реформе в России, говорил: «Мы ставим не на слабых и пьяных, а на сильных и трезвых». Тем более это необходимо делать в таких транзитивных, переходных обществах, как белорусское. Только ориентация на самую динамичную, молодую, образованную часть населения способна обеспечить движение страны вперед.

Но Лукашенко ради удержания власти сделал все в точности до наоборот. И это стало одной из важных составляющих белорусской драмы. Он нашел свою социальную базу в самой консервативной, пассивной и люмпенизированной части общества, стал апеллировать к социальным аутсайдерам, людям, живущим на госдотациях. Известный социолог профессор О. Манаев констатировал: «Курс властей соответствует в большей степени чаяниям белорусских маргиналов. Прежде всего именно они считают Лукашенко своим президентом… Лукашенко — ставленник белорусских низов, причем самого низкого пошиба».