Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

Испытанием на прочность белорусской модели стал мировой экономический кризис. Он выявил, обнажил, вытащил на поверхность фундаментальные пороки белорусской экономики. Когда на горизонте показались его первые признаки, выяснилось, что Беларусь — государство-банкрот, все благополучие было построено на зыбкой почве, основывалось на внешней поддержке. Экспорт сократился на 40 %, около половины предприятий оказались неплатежеспособными. Одним из главных пороков белорусской экономики стал дефицит внешнеторгового баланса. Если предприятие за экспортируемую конечную продукцию выручает меньше денег, чем тратит на покупку сырья для ее производства, то оно нерентабельно и в рыночной экономике подлежит банкротству, реформированию, Реструктуризации. То же самое относится и к экономике в целом. И чтобы предотвратить крах, срочно понадобились большие внешние кредиты. 2009 год начался с девальвации, т. е. снижения стоимости белорусского рубля на 20,5 % по отношению к другим валютам.

Это и есть реальные итоги функционирования белорусской социальной модели.

Приход Лукашенко к власти совпал с началом нового экономического цикла на всем постсоветском пространстве. После глубокого спада производства в начале 1990-х годов, вызванного распадом СССР и советской экономики, в бывших советских республиках начался экономический рост. Причем хозяйственный подъем происходил во всех постсоветских государствах (кроме тех, где шла война) вне зависимости от проведения рыночных реформ.

Особенно успешными для Беларуси были 2003–2008 годы. Кроме российской поддержки за счет низких цен на энергоресурсы (это несколько миллиардов долларов в год), действовали и другие факторы. Специфика белорусской экономики — огромная зависимость от внешних рынков. Около 70 % ВВП создается за счет экспортно-импортных операций. В этот период сложилась крайне благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура, происходил рост цен на экспортную белорусскую продукцию. Прежде всего экономический подъем в России, вызванный высокими мировыми ценами на энергоресурсы, способствовал росту экспорта белорусских товаров на российский рынок. На РФ приходится чуть меньше половины всего экспорта Беларуси. Причем многие белорусские товары (25–30 %) там приобретаются за счет бюджетных российских денег.

Вторым фактором роста стало превращение Беларуси в оффшорную зону для российских нефтяных компаний. Наличие низкой экспортной пошлины (до 2010 года) при поставках нефти на белорусскую территорию способствовало тому, что здесь на двух НПЗ перерабатывалось почти 60 % российской нефти. В условиях растущих мировых цен на энергоносители это позволяло Беларуси получать от продажи нефтепродуктов на внешних рынках около 30–40 % экспортных доходов. Этому конвейеру, производящему нефтедоллары, не могли помешать ни американские санкции в отношении компании «Белнефтехим», ни периодические конфликты между руководством Беларуси и России. Ибо в данной коммерческой схеме были задействованы слишком сильные экономические игроки и политические лоббисты: российские нефтяные компании и их партнеры в ЕС и США.

В результате экономического роста, повышения доходов населения в стране начался потребительский бум. Осторожные и бережливые белорусы вдруг начали, почти как американцы, брать кредиты в банках для строительства квартир, покупки автомобилей, других дорогих товаров, стали жить в долг. Беларусь начала вступать в эпоху потребительского общества.

Новый социально-экономический фактор способствовал серьезным переменам в общественной жизни. Лукашенко удачно оседлал эту тенденцию, объявив потребление в качестве центрального звена своей политики. Начала постепенно меняться социальная база поддержки режима Лукашенко. Кроме социальных низов, аутсайдеров, Лукашенко стала поддерживать значительная часть нарождающегося среднего класса. Улучшение экономического положения домашних хозяйств в обмен на отказ от демократии явилось главным элементом своеобразного социального контракта между властью и населением, обеспечивало социальную стабильность и устойчивую политическую поддержку правящему режиму в электоральных кампаниях. В 2006 году, к моменту президентских выборов, его рейтинг, по данным независимых социологов, превышал 60 %, чего не было практически за все предыдущие годы правления.

Однако вместе с укреплением позиций правящей команды этот процесс породил для нее новые проблемы. Чтобы сохранять электоральную поддержку, а значит, и власть, ему нужно обеспечивать непрерывный экономический рост в стране. А с этим стали возникать серьезные проблемы. С 2007 года Россия объявила о постепенном переходе к рыночным отношениям с Беларусью и поставках ей энергоресурсов по мировым ценам. В конце 2008 года страна втянулась в мировой экономический кризис, что Угрожало основательно подкосить потребительский бум в ней со всеми вытекающими отсюда политическими последствиями.

Все это побудило Лукашенко прийти к психологически тяжелому и неприятному выводу, что с таким трудом созданная и долго лелеемая модель мобилизационной экономики перестала работать, ибо в прежнем виде она больше не в состоянии обеспечивать рост потребления и давать нужный результат в смысле удержания власти. Поэтому нужна корректировка в социально-экономической политике.

Как прирожденный политик, Лукашенко любую проблему рассматривает прежде всего с точки зрения укрепления собственной власти. Инстинкт политического самосохранения подталкивает его к тому, чтобы придать белорусской модели более современный, респектабельный вид, дабы она не выглядела чересчур «колхозной», доказать, что существующая система может развиваться вровень с веком глобализации, приспособить к новым вызовам, интегрировать в нее молодое поколение, а не выталкивать за границу. Поэтому, чтобы расширить свою социальную базу, белорусские власти в последние годы пытаются много внимания уделять образованию. Был создан Парк высоких технологий, объявлено о запуске космического спутника, строительстве атомной электростанции.

Очевидно, что эти попытки модернизации совершенно не органичны для нынешней белорусской модели. Она все же запрограммирована на административные методы управления, они натуральны, заложены в код механизма принятия решений. Ресурсы по самоизменению системы пока выглядят ограниченными. А частичные реформы, вынужденные обстоятельствами, совершаются через силу, под давлением либо МВФ, либо к зарубежных инвесторов. И это чувствуется на каждом шагу.