Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

Война России с Грузией в августе 2008 года стала еще одним важным рубежом в белорусско-российских отношениях. Раньше в момент острого международного кризиса, обострения отношений между Западом и РФ официальный Минск выступал верным союзником Москвы, всячески демонстрировал свою верноподданность. В благодарность за это Беларусь получала от Кремля полноценные экономические субсидии. С началом Кавказской войны, казалось бы, сложилась благоприятная возможность засвидетельствовать свою союзническую преданность и получить за это новую порцию финансовых дотаций.

Однако именно в момент самого острого противостояния между Россией и Западом после распада СССР Минск вначале неожиданно занял позицию, близкую к нейтралитету. Когда началась Кавказская война, нейтральная позиция главного союзника выглядела настолько очевидной, что посол РФ в Беларуси А. Суриков высказал публичный упрек в адрес белорусского руководства. В ответ на окрик из Москвы официальный Минск продемонстрировал чудеса дипломатической эквилибристики, чтобы, сохранив прежнюю позицию нейтралитета, одновременно сделать хорошую мину в адрес России. Анонимный чиновник МИДа Беларуси заявил, что наша страна поддерживает своего союзника. Лукашенко направил соболезнования новому президенту России Д. Медведеву в связи с жертвами россиян в войне и принял решение оказать гуманитарную помощь пострадавшим. Иначе говоря, на официальном уровне белорусское руководство так и не подвинулось к политической поддержке воюющего союзника, ограничившись гуманитарной помощью.

Одновременно в тот же день, когда российский посол проводил уро* союзнической солидарности, Лукашенко принял министра иностранных дел С. Мартынова и поручил ему улучшить отношения с ЁС и США, т е с политическими противниками Москвы в дипломатической войне искру* Южной Осетии. Выглядело это как демарш, демонстрация внепшеполитн- ческих приоритетов Минска, Кроме того, в этот момент власти освободили из тюрьмы последнего и главного политзаключенного Д. Козулина, что было одним из основных требований Запада.

Лишь через полторы недели после начала войны Лукашенко встретился в Сочи с Медведевым и стал хвалить политику России.

Такую дипломатическую линию можно объяснить двумя причинами. Во-первых, видимо, Кавказская война в какой-то мере напугала Лукашенко. Она продемонстрировала морально-психологическую готовность нынешнего кремлевского руководства добиваться своих целей насильственным путем, не считаясь с международным правом и мнением мирового сообщества.

Во-вторых, возможно, Лукашенко посчитал, что возникшая ситуация дала ему в руки новый инструмент, которым можно эффективно воспользоваться для торга с Москвой, новый товар, который можно загнать по сходной цене. Политико-дипломатическая поддержка в период войны стоит дорого, во всяком случае дороже, чем в мирное время. И если выдержать паузу, то цена товара еще вырастет. А с другой стороны, дистанцирование Беларуси от России в период войны резко подняло стоимость белорусских политических акций на Западе. США и ЕС готовы платить за них гораздо больше.

Президент Беларуси оказался перед дилеммой: твердо поддержать Москву с неясными перспективами двусторонних отношений и угрозой оказаться в таких братских объятиях, из которых не вырваться, или попытаться балансировать между Россией и Западом. И белорусское руководство, как это ни странно, выбрало второе.

В вопросе о признании независимости Южной Осетии и Абхазии Минск встал на путь затягивания его решения. Вначале Лукашенко предложил обсудить эту проблему на саммите Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Состоявшийся саммит окончился для России провалом. Дипломатическая неудача Кремля была спрятана за формулой, что каждая страна — член ОДКБ будет решать этот вопрос индивидуально. Тогда Лукашенко заявил, что в Беларуси решение опризнании двух самопровозглашенных республик примет новый состав белорусского парламента. Это было форменное издевательство, ибо все знают, что в Беларуси Национальное собрание — это карманный орган при президенте.

Мотивы такого поведения Лукашенко достаточно прозрачны. Прежде всего он не хотел выглядеть «белой вороной». На фоне отказа союзников России по ОДКБ признать новые государства поспешная поддержка Минском Москвы в этом вопросе создала бы представление о Беларуси в глазах мирового сообщества как о сателлите, марионетке Кремля. Такой статус для Лукашенко немного унизителен.

Кроме того, белорусский лидер понимает, что признанием дело не ограничится. Южная Осетия и Абхазия захотят с подачи Москвы вступить в Союзное государство Беларуси и России. А это превращает весь проект, который начинался как великая идея объединения славянских народов, в какой-то фарс, пародию. Для Лукашенко почетно претендовать на равный статус Беларуси с Россией, заседать вместе с Путиным и Медведевым, даже долгие годы занимать должность председателя Высшего государственного совета Союзного государства. И вот в этой компании появятся две очевидные российские марионетки, руководители маленьких квазигосударств (население Южной Осетии по численности равно количеству жителей Шкловского района, откуда Лукашенко родом). Для белорусского президента это унижение в квадрате. Кроме того, в ходе голосования по любому спорному вопросу в Союзном государстве эти марионеточные республики будут безусловно поддерживать Россию, Беларусь всегда будет в меньшинстве.

Наконец, этот вопрос нужно рассматривать в контексте новых взаимоотношений Беларуси и Запада. В момент, когда США и ЕС делают очевидные жесты в сторону Минска, совершенно нецелесообразно обременять эту неустойчивую ситуацию еще и проблемой независимости Южной Осетии и Абхазии.

Новая международная обстановка, возникшая после Кавказской войны, включение Беларуси в программу «Восточное партнерство» вызвали раздражение у руководства России, обострили отношения между союзниками. Ведь до сих пор для Москвы картина была простой и ясной. Беларусь находилась в жестком политическом конфликте с США и Европой, и союз с Россией был безальтернативным. Руководители могли ругаться, но Москва твердо знала, что Минску некуда бежать с подводной лодки. Была полная уверенность, что у РФ есть хоть и скандальный, но безоговорочный союзник.

Все изменилось после начала диалога между Минском и ЕС. Сначала Кремль смотрел на этот процесс широко открытыми глазами и отказывался воспринимать его всерьез. В Москве считали, что все мосты на Запад у Беларуси сожжены, и не верили, что из этого что-либо получится. Когда же Беларусь была включена в программу «Восточное партнерство», в Кремле сочли это едва ли не предательством: дескать, и ты, Брут! А ведь сколько денег вложено, сколько слов сказано, сколько договоров подписано. Получается же, сколько волка ни корми…