Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

Самопрезентация морального идеала доводится до образа мученика, страдальца за народ: «Пятнадцать лет у власти. У меня уже ни одной живой шестеренки нет внутри, которая бы нормально вертелась. Это уже, знаете, зубы сжал — и тяну».

«Я себя настолько аккуратно веду в обществе, и семья моя, и дети, ну вот самые близкие мне люди. У меня нет ни квартиры, у меня нет ни накопленных денег. Мы идем после хоккея в понедельник в баню — я хожу только с сыновьями. Сидим…. и вот мне старший говорит: папа, ну хорошо, ты президент, ну вот рядом мы с тобой живем за проволокой этой, ладно, это терпимо еще. Но что завтра? Вот тебя не избрали. Где мы будем жить?

Вы понимаете, вопрос в лоб, от которого мне в раздевалке становится, как в парилке, жарко. Я загнал себя в такой тупик, в такой угол, что я себе не могу позволить даже абсолютно легально, нормально обеспечить своих детей квартирой и т. д. Это, во-первых, можно сделать только за счет кредитов. У меня нет денег, чтобы им построить квартиру даже в Минске. У меня самого, вот если я не президент, мне негде жить». (Заметим в скобках, что регулярная игра в хоккей и посещение бани с сыновьями как- то не очень сочетаются с образом бедного мученика, но это детали).

На протяжении многих лет перед глазами белорусских телезрителей разыгрывается спектакль с нехитрым сюжетом, премьера которого была показана в ходе президентских выборов 1994 года. Очень положительный во всех отношениях главный герой — невинная жертва, окруженная и терзаемая со всех сторон злодеями. Страсти почти шекспировские! Президент постоянно жалуется на многочисленных противников, которые его буквально затравили, но он мужественно переносит страдания во имя блага людей: «Знаете, не только я, народ устал от этой травли»; «Я пришел в Верховный Совет с миром, вы это видели, я всегда уступал, я всегда просил, я уговаривал, но мне плевали в спину, мне плевали в лицо, надо мной издевались. Я терпел». Здесь главная задача — вызвать жалость, по возможности вышибить слезу у сердобольных старушек. В конце спектакля главный герой, как древнегреческий титан, побеждает злодеев и спасает народ. Занавес, бурные аплодисменты благодарных зрителей, воспринимающих на веру действо в этом политическом театре.

Известный общественный деятель Беларуси профессор Александр Потупа так оценил эту грань личности Лукашенко: «У него сильнейший кверулянтский синдром. Это психологический термин, означающий комплекс жалобщика. Его носители на бытовом уровне предельно портят жизнь членам семьи, коллегам по работе, местным властям и редакциям газет. А при возгонке во власть продуцируют «врагов народа» и репрессивную диктатуру, ибо у них чувство вины за что-либо начисто вытеснено наружу и целиком сконцентрировано на окружающих людях. Все они якобы мешают кверулянту в достижении каких-то реальных, а чаще воображаемых суперцелей».

Выше отмечалось, что белорусский президент панически боится показаться слабым, поэтому всячески демонстрирует силу, презентует образ решительного, волевого, твердого политика, «крутого парня». Этот образ органичен характеру Лукашенко, его стилю управления. Более того, он оказался востребован белорусским обществом. Состояние страха, растерянности, беспомощности, неуверенности, широко распространенные в массовом сознании после краха советской системы, требовали сильного лидера, способного создать у людей впечатление защищенности. И Лукашенко на каждом шагу всячески подчеркивает свою «крутизну». В отношениях с Западом это проявляется в неуступчивости, жестком противостоянии. С чиновниками — чрезвычайно требователен и скор на расправу. С политическими оппонентами — бескомпромиссен, всегда готов применить силу.

Обвинения в диктаторстве, которыми переполнены независимые белорусские и мировые СМИ, не сильно раздражают Лукашенко. Он и сам много раз повторял, что вот, дескать, меня называют диктатором, но это неправда. Например, в интервью «Российской газете» в декабре 2005 года президент, говоря о себе и своем правлении, восемь раз произнес слова «диктатор», «диктатура». Чувствуется, что ему где-то в глубине души нравится такая оценка его деятельности, ибо таким антиобразом оттеняется его образ сильного лидера.

В продолжение такого позиционирования Лукашенко предстает человеком, берущим на себя ответственность. В массовом сознании белорусов власть является персонифицированной. Люди представляют ее не в виде государственных институтов, а в образе людей, их возглавляющих. В начале 90-х годов прошлого века, после обретения независимости, Председатель Верховного Совета С. Шушкевич часто выступал по телевизору и отвечал на вопросы граждан. Многие вопросы касались личных проблем людей. И С. Шушкевич разъяснял, что он как глава парламента такие вопросы не решает, это не входит в его компетенцию, у него нет такой власти, и советовал, к кому можно обратиться с их просьбами. Часто это вызывало непонимание и недовольство людей. Они недоумевали: как это человек, которого они считали главным начальником в стране (потому что регулярно видели его по телевизору в председательском кресле во время заседаний Верховного Совета), не имеет полномочий, чтобы удовлетворив их запросы?!

Лукашенко, став президентом, повел себя совершенно иначе. Он взял на себя ответственность за решение всех проблем в государстве, включал самые мелкие. Ему прекрасно подошел патерналистский образ всевластного отца патриархальной семьи («Батьки»), строгого, но справедливого.

Взяв на себя решение проблем людей, глава государства тем самым психологически как бы освобождает их от ответственности. Для значительной части белорусов, особенно старшего поколения, это создает иллюзию возвращения в комфортное состояние советских времен. Взамен этого Лукашенко требует поддержки и всей полноты власти в государстве, ничем не ограниченных полномочий. Такой вот своеобразный «общественный договор» между авторитарным лидером и народом. В том же упомянутом выше интервью «Российской газете» президент Беларуси говорит: «Во-первых, о диктатуре. Вы никогда не думали, что если это диктатура, то прежде всего процесс, когда человек берет на себя многие, почти все, основные управленческие функции и решительно управляет государством. Ведь если человек взял на себя эти полномочия, то несет и соответствующую ответственность. Вы много видели руководителей, которые вот так безоглядно взяли на себя ответственность? Нет. Некоторые мои коллеги идут на разные ухищрения: все плохое — это, дескать, парламент принимает, правительство плохо исполняет, зато хорошее — это я, президент. У нас этого никогда не было… Поэтому «диктатор», если он чтит Конституцию и не развязывает войн — это всегда ответственный человек, который взял на себя бремя руководства. У нас ведь как: где-то забор не отремонтировали — президент виноват. Поскольку это все на нем. Что ж, так позиционирован этот «диктатор»». (Такое позиционирование, правда, не мешает Лукашенко периодически находить козлов отпущения и перекладывать на них вину за провалы своей политики).