Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

В последние годы государственная пропаганда сумела внедрить в массовое сознание мысль, что президент Лукашенко — единственный хранитель и гарант развития, процветания и самого существования Беларуси, и что если он уйдет, в стране сразу все развалится. Образ Отца нации, берущего на себя ответственность за все происходящее в стране, реализуется с помощью демонстративной активности президента, контроля над всеми социальными процессами в обществе, стремления успеть решить множество дел. Телевидение почти каждый день подолгу показывает, как глава государства неустанно работает для блага народа. Он постоянно проводит совещания, на которых раздает ценные указания чиновникам, встречается с зарубежными деятелями, в ходе поездок по стране объясняет людям, как выращивать хлеб, добывать калийную соль, обслуживать население, укреплять оборону, одерживать победы в спортивных соревнованиях и т. д. Причем электорат воспринимает не столько результативность действий главы государства, сколько сам процесс. «Он же старается», — таков типичный лейтмотив оценки его работы населением.

Как известно, человек — это стиль. Когда человек возглавляет государство, его методы и приемы управления, публичные манеры поведения существенно влияют не только на политические, но и на общественные процессы. Своим политическим стилем Лукашенко сильно отличается от других глав государств.

Прежде всего в силу особенностей политического образа и личных качеств белорусского лидера у него существует настоятельная потребность в регулярном подтверждении общественной поддержки, или, говоря наукообразно, в периодической легитимизации собственной власти. Поэтому лидерство Лукашенко носит плебисцитарный характер, оно опирается на массовые настроения, прямую апелляцию к общественному мнению. И способом его политического существования являются постоянные шумные политические кампании, как крупные (интеграция, референдум), так и мелкие («битва за урожай», борьба с коррупцией и пр.).

Более того, в каком-то смысле можно сказать, что он стал рабом собственной легитимности. С каждой новой кампанией ему нужна все большая электоральная поддержка, поэтому объявленные цифры народного волеизъявления из года в год должны увеличиваться. И Центризбирком старается. Согласно его данным, на референдуме 1996 года в поддержку Конституции, предложенной президентом, проголосовало 70,5 % избирателей. На президентских выборах 2001 г. за действующего главу государства отдано 75,7 % голосов. На референдуме 2004 года в поддержку предложенного Лукашенко изменения в Конституции проголосовало 79,4 % от списочного состава избирателей и 86 % — от пришедших на избирательные участки. (А согласно «экзит-полу», проведенному Институтом Гэллапа, в пользу конституционных изменений высказалось лишь 48,4 % от общего количества зарегистрированных избирателей).

Президентские выборы 2006 г. побили все рекорды электоральных кампаний в Беларуси. Рекордным оказалось количество подписей, собранных в поддержку А. Лукашенко. На выборы явилось никогда раньше не фиксированное количество избирателей — 92,9 %. Также Центризбирком выдал рекордное число голосов, поданных на президентских выборах за А. Лукашенко, — 83 %. И наоборот, представители оппозиции получили от главы Центризбиркома Л. Ермошиной минимальное число голосов. И такая рекордомания представляется вполне логичной. Поскольку, согласно официальной пропаганде, жизнь в стране становится все лучше и веселей, то вполне закономерно, что цифры поддержки действующего президента будут стремиться к бесконечности, т. е. к 100 %. Как в тоталитарном государстве.

Необходимо обратить внимание на парадоксальное сочетание в характере, деятельности нашего героя таких противоположных качеств, как личной и политической смелости и, одновременно, страха и боязни.

Лукашенко еще на заре перестройки бросил вызов местной номенклатуре. Затем, в ходе президентских выборов, вел борьбу со всей элитой в масштабах государства. Став президентом, вступил в конфликт со всеми государственными институтами, разогнал их, объявил политическую войну Западу, постоянно ведет рискованную игру с Москвой. Чтобы во все это ввязаться и выдержать, необходимо иметь недюжинную смелость, готовность рисковать, ставить на карту свою политическую судьбу.

С другой стороны, политики, журналисты, эксперты, внимательно наблюдающие за деятельностью Лукашенко, обращают внимание на состояние страха, в котором постоянно пребывает президент. И это состояние невозможно скрыть, оно периодически выходит на поверхность. Личностные особенности, умноженные на политические факторы, обусловили то, что Лукашенко всего боится. Здесь и страх потерять власть, чудесным образом (как он считает) свалившуюся ему на голову, и неуверенность человека из социальных низов, прорвавшегося в элиту, которая восприняла его с иронией. Он боится Запада, России, своего окружения, оппозиции, собственного народа, который может отказать ему в доверии, независимых СМИ, которые напишут неподобающие подробности о его жизни, выборов, в ходе которых народ опять же может отказать в доверии и пр.

Кроме того, его гложет страх возмездия за совершенные им поступки, которые в правовом государстве не могут квалифицироваться иначе, как преступления. Как в сознании самого закоренелого преступника время от времени, во сне или наяву мерещатся призраки его жертв, так и политиков даже с самыми крепкими нервами иногда посещают жуткие воспоминания о их коварных, вероломных делах давно минувших дней. Так, Ивана Грозного до конца жизни преследовали ночные кошмары встреч с призраками замученных бояр и в первую очередь убиенного сына, и он исступленно молился. Клеймо октября 1993 года лежало на всех импульсивных, лихорадочных кадровых перестановках Б. Ельцина последних лет его правления.

И как бы Лукашенко, а вслед за ним и вся пропагандистская машина, ни уверяли, что в ноябре 1996 г. политический строй в стране был изменен «по воле народа», референдум 2004 года прошел в полном соответствии с законами, сам президент прекрасно знает, как все было на самом деле. Хоть он и его ближайшая команда делают вид, что победителей не судят, однако призрак расплаты за все неправедные дела, словно первобытным родовым проклятием будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Этот скрытый комплекс вины, как каинова печать, явственно проступает в действиях главы государства.

Кроме психологических факторов, действуют и системные закономерности. Режим стал заложником собственной политики. В его рамках перекрыты механизмы и каналы обратной связи между властью и обществом. В значительной мере вместо информации о подлинных настроениях общества, реальных угрозах и опасностях, власти получают препарированную собственную пропагандистскую туфту. И, казалось бы, полное всевластие вертикали на практике в какой-то степени оборачивается утратой контроля над протекающими в обществе процессами.