Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

Естественной реакцией на неизвестность является безотчетный страх, скрываемый и подавляемый. А у страха, как известно, глаза велики. Причем он действует на подсознательном уровне, независимо от воли человека, часто управляет его поступками. Отсюда подозрительность, недоверие ко всем, ожидание подвоха. И прежде всего недоверие к номенклатуре, ближайшему окружению. Поэтому в отношении всех крупных чиновников осуществляется постоянный контроль, слежка, подслушивание, анализ их поведения.

Когда журналист французской газеты «Le Monde» спросил Лукашенко, в чем смысл назначения его сына Виктора помощником президента по вопросам безопасности, то услышал такой ответ: «Ни один руководитель в мире не может похвастаться наличием полного доверия ко всем, кто егo окружает. Поэтому мой сын помогает мне».

Александр Федута на основе собственного опыта работы в Администрации президента так описывает рабочий день Лукашенко: «Утро у него начиналось с приема Виктора Шеймана, который тихим и уверенным голосом докладывал сообщения «наших спецслужб» обо всех злоумышленниках с партбилетами различных цветов и без таковых. На смену госсекретарю СБ шел начальник Службы контроля, смысл речи которого сводился к лаконичному: «Воруют». Затем в кабинет главы государства и исполнительной власти входил особист-порученец Виктор Кучинский, традиционно пребывающий в состоянии полной боеготовности… Этот парад авторитетов длится никак не менее полутора часов. Итог парада — ощущение отовсюду надвигающейся опасности со всеми вытекающими последствиями. Какие иные решения можно принять, находясь на взводе? Президент начал нарушать закон. Конституционный суд погрозил пальцем и вежливо попросил отменить противоречащие закону решения. Президент испугался, что он может продемонстрировать слабость, и повторил нарушение. Дальше — больше. Восемнадцать нарушений Конституции сопровождаются восемнадцатью соответствующими заключениями Конституционного суда — рецидив за рецидивом. Сейчас, по мнению одного из компетентных юристов, дорога из президентской резиденции для г-на (гражданина) Лукашенко может пролечь прямиком на Володарку (следственный изолятор в Минске на улице Володарского. — Авт.). Гражданин Лукашенко этого боится. Он боится ножа в спину, яду в стакан, бомбы в холодильник. Он боится, когда собираются больше трех и идут пешком по маршруту «Солигорск — Минск». Он боится заговора генералов, журналистов и лично Семена Шарецкого. Он боится, что Россия перекроет вентиль газового крана, и народ сметет его. Ему хронически не хватает смелости, поэтому его охрана растет со скоростью катящегося в пропасть снежного кома. Сначала несколько добровольцев-афганцев — затем управление охраны КГБ, затем служба безопасности президента и ГУГО (Главное управление государственной охраны. — Авт.)».

После истечения в 1999 году его президентских полномочий по Конституции 1994 г., до президентских выборов 2001 года, т. е. до нового подтверждения своей легитимности, он не выезжал на отдых за пределы Беларуси. Потому что известно: в диктаторских режимах государственные перевороты часто происходят в момент отсутствия главы государства в стране.

Единственный способ избавления от страха — это установление полного контроля, абсолютной власти над государством и обществом и беспрерывные репрессии против номенклатуры, оппонентов, гражданского общества, СМИ.

Любопытно, что Лукашенко часто проецирует свое поведение на политических противников, приписывает им свои собственные качества, намерения, планы. Например, обвиняет оппозицию в стремлении к насильственному захвату власти, фальсификации результатов выборов, а делает это сам. И когда он демонизирует своих оппонентов, рисует их самыми черными красками, всегда создается впечатление, что он выдает собственные сокровенные желания. Как писал доктор Д. Щигельский, «лучшая характеристика Лукашенко написана им самим в его высказываниях на тему оппозиции и Запада».

Из всего изложенного выше логично вытекает концепция заговора. Это — любимая тема президентских выступлений. Исходя из этой концепции вся окружающая среда представляется как потенциально заговороопасная, события в мире и стране, все возникающие проблемы есть не результат стечения объективных обстоятельств, а следствие злонамеренных козней врагов. Углубление экономического кризиса, рост цен, низкие зарплаты объясняются заговорщицкими действиями МВФ, коммерческих банков. Например, финансовый кризис, обвал белорусского рубля в марте 1998 года, по версии Лукашенко, стали результатом дьявольского заговора против Беларуси, организованного совместно Западом, оппозицией и российскими демократами.

Теория заговора доводит подозрительность до уровня мировоззренческого кредо. Она исключает возможность реалистической оценки социальных, исторических или политических факторов. В результате картина мира приобретает фантасмагорический, прямо-таки сюрреалистический характер, действительность превращается в некий шабаш «врагов», «предателей», «заговорщиков». Ю. Дракохруст, оценивая слова и действия Лукашенко, представил такую картину: «Весь мир рисуется как тайный заговор, за каждым действием стоят враги, все связаны обетом ненависти, измена гнездится и в ближайшем окружении, все ненадежны. Разве возможкы компромиссы с людьми, которые, как роботы, запрограммированы на твое уничтожение? Одна надежда любящий тебя простой народ, но он так далеко, а вокруг, куда ни кинь, сплошная вражья сила. И вся эта многоголовая гидра признает и боится одного — грубой, безжалостной силы. Значит, нужно ее применять, и только ее, и чем больше, тем лучше», Понятно, что в интерпретации Лукашенко заговоры в первую очередь плетет Запад в союзе со внутренней оппозицией. И они разоблачаются с завидной регулярностью. В сентябре 1994 года президент обнаружил заговор среди журналистов. Но, оказывается, заговорщики проникли и в номенклатурную среду. Осенью 1995 года он жаловался телезрителям: «В течение этого года в третий раз предпринимаются попытки тихо, спокойно свергнуть законно избранного президента. Первая попытка была в октябре-ноябре прошлого года. Весной этого года была вторая, начинается третья. И все выжидают момент, все боятся только того, что президента еще простой народ в какой-то степени, может быть, поддерживает и верит ему… Сегодня какая-то контра окопалась в этом крыле правом Верховного Совета в Доме правительства… Я получил предупреждение от своих друзей… что я не должен ехать в Нью-Йорк… потому что тут ожидалось оппозиционное наступление на президента. Аж до объявления импичмента во время моего отсутствия».