Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

Одной из фирменных особенностей политического стиля Лукашенко является проговариванне своих истинных целей и намерений, волнующих его проблем в виде отрицания или опровержения. Феномен в психологии достаточно известный. Приведем несколько наиболее показательных примеров.

Даже очень далеким от политики людям трудно не заметить, как глава государства трепетно относится к своей власти. В то же время он иногда пытается это опровергать, что выглядит крайне неуклюже. 12 августа 2005 года белорусский лидер заявил журналистам: «И я вам честно скажу: я не дрожу за то, что вот я завтра потеряю эту власть. В этом мое преимущество. Человек-президент, который каждый день думает о том, как бы не вырвали из-под него кресло, он работать не может».

Эксперты и журналисты давно пришли к выводу, что Комитет государственной безопасности превратился в орган личной безопасности президента. Поэтому весьма экзотично выглядят его слова: «Я никогда не ориентировал КГБ на обеспечение моей личной власти. Мне это абсолютно не нужно. Вы должны защищать не столько президента, сколько наш народ».

Правозащитные организации вполне обоснованно объявили президента Беларуси врагом свободных средств массовой информации. Тем более любопытно слышать из его уст такие реплики: «Неужели вы, общаясь со мной, можете поверить, что я боюсь неких свободных СМИ?»; «Это абсолютно не связано с тем, что я как-то пытаюсь ангажировать СМИ, сохранить собственную власть. Поверьте, это абсолютная чушь, которая мне абсолютно не нужна».

В декабре 2008 года, в разгар экономического кризиса Лукашенко приезжает в Москву на переговоры с российским руководством. Накануне Министерство финансов России сообщило, что Минск обратился с просьбой к Москве выделить очередной кредит в размере 100 млрд российских рублей (примерно $3,5 млрд). Позже эту информацию подтвердили и белорусские официальные лица. На этом фоне весьма пикантно прозвучали слова Лукашенко перед телекамерами в начале переговоров с российским президентом Д. Медведевым: «Хочу отмести всякие инсинуации, которые раздавались в последнее время по поводу того, что Беларусь чуть ли не на коленях ползет в Кремль, чтобы чего-то выпросить… Мы сегодня абсолютно ничего не собираемся просить».

Внимательно следите за отрицаниями и опровержениями президента. В них масса полезной информации, они очень многое могут объяснить в белорусской политике.

Характерной чертой политического поведения Лукашенко является своего рода раздвоение личности, высказывание в одном выступлении диаметрально противоположных мыслей. Это всегда сильно впечатляет журналистов, вызывает определенную растерянность у экспертов, но совершенно не замечается его преданным электоратом. Дело в том, что в деятельности белорусского лидера реальная политика все больше вытесняется и подменяется пиаром. Иногда это делается в расчете на то, что разная аудитория услышит только то, что хочет слышать. Например, при выступлении перед российской публикой он презентует себя как последовательного сторонника объединения с Россией, а в обращении к белорусскому населению делает акцент на укреплении суверенитета Беларуси.

А чаще всего это происходит интуитивно, в потоке импровизации. Вот как описывал свои впечатления от выступления президента на Всебелорусском народном собрании в мае 2001 года журналист газеты «Народная воля» А. Силич: «Скажу искренне: сложно комментировать ход так называемого Всебелорусского собрания. В самом содержании речи Лукашенко противоречие на противоречии сидит и противоречием погоняет. Говоря по бумажке, Александр Григорьевич говорит одно, а затем, отвлекаясь на собственные импровизации, говорит абсолютно противоположное. Судите сами. Привожу цитаты. «Я не хочу удерживать власть силой и несправедливостью». И через десять минут: «Я, как Милошевич и Кебич, сложа руки сидеть не буду». Еще: «Нам удалось остановить рост цен и инфляцию», а затем: «Люди недовольны, что постоянно растут цены». Сказав сначала: «Сельское хозяйство должно быть самоокупаемым. Время иждевенчества прошло», а через полчаса: «Мы должны помогать сельхозпроизводнтелю. Ежегодно мы вбрасываем в АПК огромные деньги до 500 миллионов долларов»».

Поэтому противоречивые, взаимоисключающие политические тезисы не только в разных выступлениях, но и в одном и том же вызывают недоумение, поскольку принимаются за реальную политику. Но так как мы имеем дело с пиаром, то все становится на свои места. Для пропагандистских технологий рациональность не только не нужна, а даже вредна, ибо они не столько аргументируют, сколько воздействуют на подсознательном уровне с помощью создания своей системы координат. Журналист П. Шеремет дает такую оценку выступлениям Лукашенко: «Его слова ничего не значат, потому что никак с делами не связаны. Это — аттракцион иллюзиониста, где видимое маскирует сущее… Его выступления удобны тем. что из них можно сделать любые выводы. Каждый найдет себе цитату по вкусу».

Однако высказывание взаимоисключающих мыслей это не только пиар, но и одновременно характеристика мышления: противоречивого, несистемного, раздвоенного. В феврале 2000 года на совещании Лукашенко объявил о начале «широкого общественного диалога», на котором он готов обсуждать все вопросы: «от изменения Конституции до изменения власти». Но уже буквально через минуту сам себя опроверг: «Конституция незыблема! За рамки Конституции ни вы, ни я уйти не можем». Вот такой безоглядный плюрализм совмещается в одном человеке.

И еще несколько реплик из разных интервью президента: «Я не вижу никакой патовой ситуации… Ситуация, действительно, почти патовая»; «Что касается формирования и обновления аппарата — вы это назвали термином доступным «перетряхивание», — мы очень часто это используем. Это не наша выдумка, это выдумка советских времен, и очень правильная… Поэтому у нас нет процесса перетряхивания государственного аппарата. Абсолютно нет»; «Мы брали внешние инвестиции, практически почти не брали, но это мизер был»; «У нас ни одного не было бездомного, хотя вся Россия была и мы, в том числе, бездомные»; «Не надо подачек этих. Не надо, как у вас говорят, платить надо за то, чтобы подтянуть к себе республики. Ну, зачем Беларуси платить? Мы сами заработаем. Вы не мешайте. Вы помогите, чтобы мы могли заработать вместе с вами…».

10 ноября 2009 года Лукашенко во время совещания по усовершенствованию избирательного законодательства говорит о своей позиции по поводу условий, выдвигаемых ЕС. Сначала он вроде бы демонстрирует силу и непреклонность. «Кое-кто трактует необходимость изменения избирательного законодательства как выполнение требований Евросоюза по политической либерализации Беларуси. Давить на нас — контрпродуктивно, и это в Европе понимают. Мы — суверенное государство и самостоятельно вырабатываем свою внешнюю и внутреннюю политику». То есть вроде бы ясно и понятно: давить на нас бесполезно, на уступки мы не пойдем. И тут же заявляется совершенно противоположное: «Европейцы выдвигают нам определенные требования. Недавно встречался с представителями руководства Евросоюза, я говорил им, что у нас нет никакой аллергии, никакого отторжения от тех требований. Просто нам нужно немного времени. И мы практически все 12 требований от Европы принимаем — без ущерба нашей внутренней политике».