Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

Поэтому надо внимательно слушать Лукашенко. Все свои мысли и планы он высказывает вслух в виде либо утверждения, либо отрицания.

С другой стороны все это девальвирует публичные заявления Лукашенко, снижает к ним доверие в среде политического сообщества, делает невозможным их буквальную интерпретацию.

Важно обратить внимание еще на одну особенность политического стиля президента, которая отчетливо проявляется в государственной политике. Лукашенко не стратег, а тактик. Когда политическая власть имеет четкую концепцию, ясную программу действий, проблема выбора тактических решений не так остра, поскольку тактика задана стратегией. V белорусского лидера нет никакой внятной концепции развития страны, никаких долгосрочных планов, сценариев. Он решает задачи по мере их появления, реакция на сиюминутную ситуацию у него явно преобладает над стратегическим планированием. Фирменным политическим знаком белорусского президента является банальный инстинкт самосохранения, который по определению отторгает любую концептуальность. Отсюда непрерывная игра, бесконечные экспромты и импровизации, шараханье из стороны в сторону.

Журналист А. Старикевич приводит такой пример. В 1996 году пра- вительство принимает решение закрыть аэропорт «Минск-1», который находится в черте города. Президент не возражает. Но в августе 2001 года он посетил этот объект и поменял свое решение, заявив, что «Минск-1» будет работать без ограничений. Однако уже в начале 2003 г. глава государства подписывает генеральный план развития столицы, предусматривавший закрытие этого аэропорта в течение двух лет. А 10 июля того же года Лукашенко проводит совещание по вопросу о судьбе «Минск-1» и принимает решение реконструировать его. Во исполнение указаний президента в развитие аэропорта были вложены большие деньги. Но уже в 2007 г. белорусский руководитель приказал снести аэропорт, а на его месте построить общественный центр «Минск-Сити».

Как для азартного игрока, для него важен сам процесс игры, которая иногда так увлекает, что подменяет конечный результат. А решения принимаются в зависимости от хода соперника и меняющихся обстоятельств. Такая политическая линия дает Лукашенко определенные преимущества в плане удержания власти, однако имеет и существенные недостатки. Наблюдая за действиями белорусского руководства, трудно избавиться от мысли, что иногда разные государственные структуры двигаются несовпадающим, иногда диаметрально противоположным курсом, левая рука не знает, что делает правая. Нередко бывает так, что на каком-то этапе президент даже не замечает, что в погоне за тактическим выигрышем теряется стратегия, перспектива и вся дальнейшая игра утрачивает смысл.

Только один пример. Как отмечалось выше, в 2000 году Лукашенко согласился на диалог с оппозицией при посредничестве ОБСЕ. Процесс начался как уступка официального Минска давлению европейских структур, как способ прорыва Беларусью дипломатической блокады или хотя бы смягчения ее. По большому счету переговоры между властями и оппозицией в реальности должны были стать плохо замаскированными переговорами между официальным Минском и Западом. И вся игра имела смысл лишь с учетом этого важнейшего обстоятельства.

Но президент как обычно превратил этот проект в дешевую пропагандистскую кампанию. Вместо переговоров между властью и оппозицией начался «широкий общественный диалог» с полной неопределенностью относительно участников, формы и процедуры, длительности, повестки дня и др. Но подмена реальных переговоров эфемерной пропагандистское кампанией без посредничества ОБСЕ никак не решала задачу размораживания отношений с Западом, ради которой и был затеян весь проект, и, таким образом, обессмысливала всю политическую игру, разрушала саму изначальную идею.

Для исследователя биографии политического деятеля всегда интересен вопрос: что остается от нашего героя, если вынести за скобки его талант политика? Здесь можно возразить, что такую мыслительную операцию делать нельзя, ибо талант любого человека есть центральная ось, системообразующий элемент его личности. По большому счету именно талант делает человека личностью, придает ему своеобразие, масштабность. И отделять одно от другого — это значит разрушать цельность образа, сущность любого индивида, радикальным образом искажать их. Если у самых знаменитых людей отнять ту сферу, где они достигли выдающихся успехов, то в большинстве случаев мы увидим достаточно ординарную (иногда неприглядную) личность в интеллектуальном, творческом, моральном смысле.

Но если личные качества известных людей в науке, искусстве или иной сфере для большинства обывателей не имеют значения, то в отношении политика, полновластно распоряжающегося целой страной, дело обстоит совсем иначе. В политической системе с единоличной властью духовный мир, черты характера, привычки и пристрастия лидера оказывают весьма важное, часто решающее влияние на общественную жизнь страны. Само место главы авторитарного режима служит как бы увеличительным стеклом, через которое рассматривают правителя. В полном соответствии с этим правилом белорусская социальная модель явственно несет на себе печать индивидуальности Александра Лукашенко.

Президент Беларуси — человек с весьма ограниченным кругозором, культурным и интеллектуальным горизонтом. Его мышление достаточно одномерно, односложно, прямолинейно. Мировоззрение Лукашенко ограничено рамками обыденного сознания. Сложные вопросы общественной жизни Александр Григорьевич рассматривает с позиций, как он сам говорит, «здравого смысла» («Надо идти от жизни, от земли»), т. е. бытовых представлений обывателей.

Репортажи Белорусского телевидения о различных совещаниях, заседаниях в высших эшелонах власти производят на разных людей диаметрально противоположный эффект. Последовательные сторонники Лукашенко приходят в восторг от устраиваемой им образцово-показательной порки своих подчиненных. Наоборот, люди думающие не перестают удивляться очевидной гротескности, иррационализации процесса принятия решений, интеллектуальному уровню людей, управляющих государством.

У президента невысокие способности к системному мышлению, анализу и синтезу. Даже после многих лет президентства он не в состоянии сформулировать и выразить некое абстрактное явление, объяснить сложные социальные процессы. Например, на вопрос, почему распался СССР, он отвечает, как обычный человек, едущий в общественном транспорте или стоящий в магазинной очереди: «Мы думали, что мы настолько богаты, что весь мир можем содержать. Никто не считал деньги. Потому что власть была такова, что некому было спросить с этих начальников. Никто никого фактически не избирал, сами среди себя назначали людей. Это, прежде всего, главная причина гибели СССР». И здесь не только стремление быть понятным, потрафить невзыскательным вкусам электората. Это действительно его уровень мышления.