Коллектив авторов - Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей

Тихий час в первый день пропустили, были в дороге. Первый ужин прошел отлично. Забегая вперед, скажу, что манипуляции и капризы по поводу еды начались только через месяц.

Пришло время укладывать спать. Тут младшая дочка и стала выдавать эмоции. Она так резвилась и радовалась в кровати час подряд, что пришлось ее запеленать. Я первый раз в жизни запеленала ребенка. Дочка сразу уснула. Весь первый месяц ее приходилось на ночь и на тихий час пеленать, иначе не засыпала. Сосала большие пальцы, крутилась-вертелась. И вообще начинала сосать большие пальцы всегда, как только оставалась без адресного внимания. Средний мальчик обсасывал все углы на пододеяльнике так, что можно было отжимать. Его приходилось долго укачивать, по 2–3 часа, плохо помогало. Невролог прописал ему гомеопатию, но тоже не помогало. Старший засыпал хорошо, но через какое-то время в слезах просыпался. Но его можно было легко успокоить, и он опять засыпал.

У меня две собачки породы чихуа-хуа. Одна веселая и дружелюбная, другая очень пугливая, но не злая. Я сначала закрыла собачек в другой комнате. Когда же дети присмотрелись к обстановке в нашей комнате и освоились, я по одной принесла собачек и показала детям.

Средний мальчик пару дней побаивался собачек, потом привык. А старший и младшая сразу пришли в восторг от животных и начали их активно тискать, иногда слишком рьяно.

Сейчас контакт с собачками у детей идеальный. И никакой аллергии! Я уверена, что аллергия на животных у людей имеет психосоматический характер, а посему у моих детей не может быть такой аллергии. Дети очень любят, когда мы ходим гулять в парк, и брать собачек на прогулку тоже. У нас такая большая компания получается.

Через месяц я посадила детей в машину, и поехали кататься по району. Вдруг старший говорит:

– А у меня есть папа!

– Расскажи мне про папу.

И тут пошла информация о прошлом. К сожалению, ничего хорошего. Он периодически вспоминал одну и ту же ситуацию. Сначала папа избивает маму, много крови, потом голодный ребенок просит у отца есть, но тот не дает и бьет также и сына. Отец побил его ремнем с пряжкой. На момент, когда дети попали в дом ребенка, старшему было 3,5. Как можно избить ремнем малыша?! У него есть шрам на голове, возможно, после того случая.

Конечно, из благополучных семей дети не попадают в учреждения, в критические моменты помогут родственники или люди сами находят ресурсы для выхода из сложной ситуации. В худшем случае детей подхватит кто-то из близких, или родня, или оформят опеку.

Вообще, как ни странно, старший вспоминал только папу и очень его боялся, хотя не видел его уже больше года. А образ кровной матери стал вытесняться.

У старшего мальчика была умеренная, но явная педагогическая запущенность, проблемы с речью и с вниманием. И общаться с ним было не просто. При том, что он сам по себе очень эмоциональный и доброжелательный, светлый мальчик, он не слышал обращенную к нему речь. Скорее всего, в кровной семье с ним не разговаривали. Даже если к нему обращались по имени, он словно не слышал и не реагировал. Буквально, чтобы поговорить, надо было наклоняться, брать за руку и устанавливать зрительный контакт. Тогда только он понимал, что обращаются к нему. Но то, что надо отвечать на обращение, было тоже ему не очевидно. А если он и отвечал, то часто невпопад или вообще не в тему. Например, скажу: «Какие у тебя тут интересные игрушки на полке», а он на это: «Облака в небе, они такие большие!» И при этом так радостно и эмоционально глазами похлопает и руками поведет. Артист! Примерно полгода потребовалось на формирование навыка слышать обращенную к нему речь и отвечать.

Каждый вечер перед сном я детям что-то читала. Или стихи, или простые рассказы про животных. Старшего спрашивала, о чем мы только что прочитали. Вот тут я действительно пришла в расстройство. Он не мог ничего пересказать. Вообще! Просто он не воспринимал на слух больше двух-четырех слов подряд, хотя с удовольствием сидел рядом и смотрел на картинки. Например, прочитала про семью тигров предложений восемь. Спрашиваю, про кого рассказ? Непонимание полное. Тогда я упростила задание до минимума. Я читала по одному предложению и просила повторять за мной по два-три слова. Ситуация осложнялась еще тем, что у него были логопедические проблемы, и просто что-то произносить было сложно, во рту каша и слюни пузырями. Физиотерапевт в поликлинике даже предложила ему постимулировать мышцы щек, чтоб ускорить процесс, но я решила подождать результатов от работы с логопедом.

Еще явно был дефицит внимания, но не настолько, чтобы заподозрить СДВГ. Проблемы были не столько неврологического характера, сколько психологического. Его тревожность выражалась в том, что он все время сканировал обстановку вокруг, а не сосредотачивался на том, что ему самому было бы интересно, на игрушках или речи взрослого. В результате он все время хотел то, что первыми взяли другие дети, а свой выбор не делал. Если же он первым что-то брал, то потом все равно ему нужно было отнять то, что взяли брат или сестра.

У старшего кризис случился месяца через два. Ему было 4,8. Он проснулся ночью от рыданий и очень долго не мог успокоиться. Я завернула его в одеяло и укачивала, как младенца. И заверяла, что больше ничего плохого в его жизни уже не будет, плохое было давно в прошлом, и тот папа уже не появится, теперь у него есть я, свой дом и семья. И все будет только лучше и лучше. Он успокоился и уснул, утром еще потемпературил и поплакал, но уже без рыданий, проспал до обеда. А когда проснулся – это был уже другой ребенок. Видимо, в его голове что-то сложилось, и он меня действительно принял , хотя мамой называл сразу. Проснулся и говорит:

– Мамочка, ты такая хорошая! Я тебе костюм подарю!

– Спортивный? – предполагаю я.

– Да.

– Папа маме дарил спортивный костюм? – опять предполагаю я.

– Да.

Это было трогательно до слез и очень смешно. Я представила себе такую семейку гопников, как в комедиях изображают.

Потом позже, зимой, он заболел коклюшем, еще плакал по ночам, но это было на фоне болезни и быстро проходило.

Еще он отличался большой эмоциональной подвижностью. Мог картинно упасть на пол и зареветь. Если что-то легко с первого раза не выходило, начинал противно-гнусаво ныть: «Не буду, у меня ничего не получается!» Но мне как-то сразу удавалось различать, когда он действительно искренне расстроен, а когда манипулирует. Когда манипулировал, достаточно было спокойным тоном аргументированно объяснить, в чем он не прав. Если же расстройство было неподдельное, то требовалось сочувствие и чуть больше времени. Нужно было обнять и проговорить то, что он чувствует, и обозначить словами произошедшее. И это реально работало! Такой опыт для меня был новым, хотя теорию я изучала в ШПР.