Коллектив авторов - Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей

Параллельно с Аниной историей вдруг возобновилась и история Ксюши. С нашего знакомства прошло уже больше полугода. По окончании 9-го класса ее выпустили из детского дома, и она жила в общежитии при колледже. Мы с ней какое-то время не общались, она заблокировала меня в соцсетях. Но через 2 недели после того, как ко мне в семью пришла Аня, прилетело и сообщение от Ксюши примерно следующего содержания: «Тетя Света, заберите меня, пожалуйста». Уже зная судьбу этого ребенка, я не могла сказать «нет». Все упиралось теперь в Аню и ее желание. Как ни странно, Аня обрадовалась, что у нее появится если не сестра, то хотя бы подружка, с которой можно будет общаться (друзей у Ани не было, ей в тот момент было сложно выстраивать отношения со сверстниками). И я начала собирать документы, чтобы забрать Ксюшу.

К Новому году Ксюша уже жила с нами. Так я стала мамой двух мальчиков и двух девочек.

Ксюша и Аня совсем не похожи. Разные темпераменты, разные вкусы, разные интересы и отличное друг от друга отношение к жизни. Что их объединяет, так это боль, которую они принесли с собой и с которой нам пришлось работать, чтобы они могли встроиться в нормальную жизнь.

Ксюша прожила с нами 9 месяцев, ей исполнилось 18 лет, опека закончилась, и она решила вернуться назад на свой родной Сахалин. Я, конечно, расстроилась, объясняла, что для нее лучше жить в Москве, так как только здесь у нее есть возможность дальнейшего лечения. Но ей не нравилась Москва, она очень устала от отношений с Аней, она была измотана, как и я в тот момент, и она улетела.

Ксюша получила положенную ей квартиру, обставила ее, поступила заново в колледж на Сахалине и стала планировать, как провести новогодние праздники. Написала мне, спросила, можно ли ей приехать к нам на Новый год, и я, конечно же, сказала «да». На 28 декабря 2018 года Ксюша взяла билеты на самолет до Москвы. Однако через пару недель после этого она позвонила и радостно выпалила, что у нее хорошая новость для меня – она прилетит на месяц раньше и не на Новый год, а насовсем! Она сказала, что осмыслила все сказанные мной слова и поняла, что никому на Сахалине не нужна, несмотря на то что у нее там много родственников. Так Ксюша вернулась к нам навсегда. Сейчас она учится в медицинском колледже и снова на первом курсе. Вот такая лягушка-путешественница.

Тем временем нашему большому семейству стало очень тесно в крошечной квартирке в Москве, и мне пришлось взять еще одну ипотеку. Мы дружно переехали в дом в Подмосковье. Аню пришлось перерегистрировать в новую опеку, и, о чудо, я увидела в опеке не просто женщин-роботов, механически заполняющих бумажки и ставящих свои росчерки на судьбах детей, я увидела настоящих живых людей, которые любят детей и делают все от них зависящее, чтобы помочь ребенку. Именно ребенку!!!

Я продолжала общение с моими любимыми девушками, приемными мамами из «Арифметики добра». И вот на одной из встреч меня накрыла взявшаяся из ниоткуда мысль: «Я хочу мальчика»! Мало того, я ее даже произнесла вслух. Это было наваждение. Никаких предпосылок, ничего не предшествовало этому. Произнесла и забыла. Как будто и не было этого.

С того момента прошло 1,5–2 месяца, и я в чате получаю сообщение от специалиста опеки и фотографию мальчика. Ему 14 лет, зовут Кирилл. Сам написал заявление на имя директора детского дома с просьбой найти ему приемную семью. Число, подпись. Я до этого уже неоднократно получала сообщения из опеки о том, что нужно срочно найти семью тому или иному ребенку. Я их рассылала по разным чатам и группам, сводила кандидатов с нашей опекой и радовалась, когда получалось пристроить детишек в семьи и они не попадали в детский дом. Но это сообщение зацепило тем, что мальчик был какой-то родной, и еще заявление на имя директора детского дома!!! Оно меня возмутило. Я всегда считала, что детский дом обязан искать всем детям семьи безо всяких просьб и заявлений. Я отправила фото мальчика по разным чатам, но о нем больше не было никакой информации. Все задавали вопросы, а я ничего не могла ответить. Опека не знала его историю, так как, по их словам, в детский дом он попал всего 1,5–2 месяца назад. Тогда я решила съездить в детский дом и поговорить с ребенком лично, чтобы можно было рассказать о нем кандидатам и так быстрее найти ему семью.

Опека буквально за час сделала мне разрешение на посещение ребенка, и я поехала в детский дом. Пока я общалась с сотрудниками, пришел Кирилл… Он очень волновался, у него дрожали руки, пропадал голос. У меня было странное чувство. С одной стороны, хотелось сказать: «Это мой ребенок, кто посмел его сюда привезти, что он здесь делает, как вы можете его тут держать?!» С другой стороны, я ведь видела ребенка впервые, но почему я чувствовала себя так, как будто знаю его всю жизнь…

В то же время я понимала, что цель моего приезда – узнать побольше о ребенке и найти ему родителей. И я еще никому дома не рассказывала про него, ни с кем не советовалась. Поэтому мы разговаривали, я задавала вопросы, он отвечал. Потом сотрудники детского дома спросили, хочет ли он что-то у меня спросить. И Кирюша спросил, сможет ли он видеться с бабушкой. Этот вопрос поставил точку в поиске приемной семьи для него. Семья нашлась. За две недели я собрала документы и сразу после лагеря (детский дом вместо оформления в семью отправил ребенка в лагерь) забрала его домой.

Позже, когда мы с Кирюшей уже многое рассказали друг другу о себе, выяснилось, что именно в тот день, когда на меня снизошло озарение, что мне нужен мальчик, Кирюшу изъяли из семьи и отправили в детский дом. В этой истории много удивительного и необъяснимого. Кирюша очень похож на нас, даже внешне. У нас с ним одна группа крови, а 1 октября 2019-го было принято положительное решение суда об усыновлении, которое 11 октября вступило в законную силу. Я очень рада, что в свидетельстве о рождении у Кирюши в строке «мать» будут теперь мои данные!

Встав на очередь в районную опеку, мы с супругой особых надежд не питали. В анкете зачем-то сразу честно написали, что планируем оформлять приемную семью на возмездных условиях. Дочитав до этого места, сотрудница опеки подняла глаза, пристально и строго на нас посмотрела и начала допрос с пристрастием:

– Есть некоторые варианты, которые подразумевают только усыновление. Вы их будете рассматривать?

– Нет.

– И вы тут выбрали подростковый возраст и девочку. А если будет мальчик-дошкольник?

– Наверное, откажемся.

– Небось и здорового ребенка хотите, русского, с голубыми глазами?

– Ну, у нас это первый опыт, инвалида мы точно не потянем. А национальность, цвет волос и глаз, пожалуй, значения не имеют.