Константино д'Орацио - Таинственный Караваджо. Тайны, спрятанные в картинах мастера

Магдалина Караваджо не столько охвачена раскаянием и желанием обратиться к праведной жизни, сколько в прямом смысле угнетена и искалечена – низкая табуретка, на которой сидит героиня, подчеркивает ее унижение и одиночество.

«Она склонила голову набок, – продолжает Беллори, – ее щека, шея, грудь написаны живым, естественным цветом; вся ее фигура выражает смирение – и скрещенные руки в рубашке, и желтое платье из дамасской ткани, покрывающее колени». Перед нами проститутка, которую застигли врасплох, обвинили бог знает в каких преступлениях, с нее сорвали одежду и украшения и оставили на поругание толпе.

Жизнь римских куртизанок – прямое свидетельство лицемерия, царящего в обществе. Купцы, прибывшие издалека, паломники, не укрепившиеся в вере, священники, падкие до искушений, и художники, измученные воздержанием, – вот постоянные клиенты женщин легкого поведения, спрос на которых был весьма велик. В XVI веке Рим – одновременно центр христианского мира и оплот проституции. Поначалу церковь смотрит на это явление сквозь пальцы, заявляя, что блудницы помогают бороться с адюльтером: лучше изменить жене с незамужней женщиной, нежели соблазнить чужую супругу… Однако проходит всего несколько лет, и проституция получает столь широкое распространение, что римская церковь вынуждена как-то ограничить деятельность дам легкого поведения, дабы не рисковать своей репутацией в глазах протестантской Европы. Во времена Караваджо на население в пятьдесят тысяч жителей приходится семь тысяч проституток… самое настоящее засилье разврата! Эти женщины, ведущие свободную жизнь, которые десятилетиями были героинями римской dolce vita , вдруг становятся крайне неугодны Церкви, вынужденной активно защищаться от лютеранских нападок; они фактически превращаются в козла отпущения. Караваджо, создавая «Кающуюся Магдалину», встает на защиту падших женщин, просит проявить к ним милосердие. Почему во всех бедах, обрушившихся на Римскую Церковь, нужно обвинять этих несчастных? Как пишет поэт-современник, друг Караваджо: «Эта Магдалина непременно растрогала бы самого Господа».

Ужесточение политики в отношении проституции началось еще в понтификат Льва X и Павла III: в то время еще не дошли до телесных наказаний, однако уже стали отбирать у блудниц деньги, чтобы пустить их на строительство важных государственных объектов. В 1517 году папа Медичи вводит так называемый «налог на проституцию», деньги от этих сборов должны были пойти на восстановление дорог; тот же источник был использован для реконструкции Понте Ротто в 1549 году при папе Фарнезе. Вокруг проституток сосредоточена экономическая элита: владельцы недвижимости, богатые торговцы, банковские управляющие с радостью пользуются огромными денежными оборотами от деятельности этих прекрасных дам. Коммерсанты первыми выступят против Пия V, который в 1566 году решил ограничить рынок сексуальных услуг, запретив проституткам проживать в определенных районах города, в частности Борго и Понте. Тогда-то Анна Бьянкини и многие ее коллеги были вынуждены перебраться в район Кампо Марцио: здесь их деятельность была санкционирована Курией.

И вот между Аугусто Императоре и Сан-Лоренцо появился Ортаччо – квартал красных фонарей Рима, который спустя несколько лет обнесли забором, объяснив это недисциплинированным поведением его обитательниц. Как евреи в 1555 году были «депортированы» в гетто возле Портика Октавии, точно так же по указу папы Карафы куртизанок переселили в район между площадью Монте д’Оро и Ларго дельи Скьявони. Может, это всего лишь случайность, но как только Караваджо смог позволить себе собственное жилье, он выбрал именно это место, и именно с ним связана история наказанной Магдалины. Стена, окружавшая район красных фонарей, граничила с монастырем Санта-Моника деи Мартеллуцци, который в то время находился на месте нынешнего Палаццо Боргезе, и с домом благородных девиц Скьявоне в Сан-Джироламо. С заходом солнца девушки должны были возвращаться в свое обиталище, а в определенные периоды, например в Великий пост, им запрещено было покидать стены района, дабы не смущать верующих, прибывающих в Рим за отпущением грехов. Держать в узде эту весьма беспокойную публику было непросто. Согласно переписи 1526 года, число жителей Кампо Марцио составляет 4574, из них 1250 – куртизанки и их прислуга. То есть больше четверти населения района!

К моменту, когда Караваджо приезжает в Рим, число проституток в Ортаччо было столь велико, что даже возникла идея расширить границы района от Тринита-деи-Монти до Пьяцца дель Пополо, отдав жрицам любви четыре главные улицы квартала Тринита, включая современную виа Кондотти. Этот проект не был реализован только потому, что столкнулся с интересами знатных семей, облюбовавших это место – от Серматтеи и Андреуччи до влиятельных Боргезе и Русполи, которые строят здесь свои палаццо. Зона оказания сексуальных услуг, таким образом, оказалась сконцентрирована за базиликой Сант-Амброджо и Сан-Карло-аль-Корсо, при этом девушки должны были в принудительном порядке участвовать в мессе во имя спасения их души и избавления от грехов. В хрониках 1556 года мы читаем: «В прошлое воскресенье в восемь вечера всех куртизанок согнали на проповедь в Сант-Амброджо. Священник молился о спасении их души, призывал их оставить путь греха и устроить свою жизнь, а если им было необходимо приданое, то сам лично обещался помочь им в этом». Известная куртизанка Беатриче Феррара в письме Лоренцо Медичи рассказывает, как во время Пасхальной седмицы ходила вместе со своими коллегами на службу в церковь Сант-Агостино, еще один приход, популярный у проституток из Кампо Марцио. Одна из девушек поведала ей следующее: «Желая покаяться, я исповедалась у нашего священника из Сант-Агостино – я говорю, нашего, потому что все мы, проститутки Рима, приходим к нему на проповедь, и он, видя, как нас много, неустанно ратует за наше обращение к истинной вере. Нелегкая, надо сказать, задача!»

Когда в базилике Сант-Агостино в 1604 году была впервые представлена Мадонна ди Лорето, или, как ее иначе называют, Мадонна пилигримов ( см . рис. 18), куртизанки, присутствовавшие на торжественной церемонии, застыли от изумления. Караваджо на этот раз посягнул на самое святое: он создает алтарную картину, при этом в качестве главной героини опять выбирает проститутку – только на этот раз блудница предстает уже не в роли святой, а в обличье самой Девы Марии. Пилигримы, уставшие после долгого пути, остановились передохнуть, и на пороге дома их встречает Маддалена Антоньетти, «любовница Микеланджело Меризи». В Риме судачили, что художник выбрал для образа Девы «куртизанку, грязную блудницу из Ортаччо, свою фаворитку-потаскуху».