Светлана Замлелова - Александр Алехин. Партия с судьбой

Далее. В процитированном выше отрывке из «документа» читаем: «Главное управление безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии, в лице начальника четвертого управления (ГЕСТАПО) Генриха МЮЛЛЕРА». Но никакого такого управления в Германии не существовало. Гестапо, или политическая полиция, являлось частью Главного управления имперской безопасности (РСХА), образованного в сентябре 1939 г., то есть спустя почти год после подписания рассматриваемого соглашения. Кроме того, никакого «рейхсфюрера СС Рейнхарда Гейдриха» тоже не существовало, был обергруппенфюрер СС Р. Гейдрих. А кто и когда видел, чтобы советские документы подписывались не инициалами, а одним именем? Где-нибудь зафиксирована подпись Вячеслава Молотова, или Иосифа Сталина, или Климента Ворошилова? Так с чего бы Л. П. Берия подписывал документы как просто Лаврентий? И еще раз обратим внимание, что Г. Мюллер — это не глава всего ведомства, в данном случае некоего управления безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии, он возглавляет структуру, входящую в состав РСХА. Но и само управление имперской безопасности — это часть СС. То есть соглашение между НКВД и Гестапо — это примерно то же самое, что и соглашение между СС и плановым отделом НКВД. А подпись Мюллера против подписи Берии — это примерно то же самое, что подпись Вайнштейна против росчерка Гиммлера.

В «документе» этом много еще чего интересного. Только углубляться в эти нелепости, пожалуй, дальше не стоит, поскольку и так уже понятно, что перед нами — нелепая и довольно корявая фальшивка. Нам лишь важно уяснить, что доказательная база г-на Чащихина о непричастности Алехина к статьям из «Pariser Zeitung» основана на 100 %-ной лжи. А потому цена таким доказательствам весьма невелика. Кроме того, остается вопрос: что имел в виду г-н Чащихин в 1992 г., когда писал: «Мы знаем, что в то время (март 1941) в фашистской прессе столь же рьяно не допускался малейший антисоветизм, как и в советской — критика нацизма…»? Либо он вообще ничего не подразумевал под этими словами, либо сам имеет отношение к рассмотренной фальшивке. И опять же: ни то, ни другое не прибавляет веса его утверждениям.

Далее г-н Чащихин проводит разбор статей (или, как он настаивает, статьи) Алехина, разбирая и комментируя едва ли не каждый абзац. Комментарии эти довольно занятные, разбирать каждый из них опять же не имеет смысла, поэтому для примера можно взять лишь несколько отрывков.

Итак, абзац № 7. Что, собственно, представляют собой еврейские шахматы, еврейская шахматная мысль?

Комментарий г-на Чащихина [12] http://xn‑80aaa5asd7agcy5a.xn-p1ai/Bases/Enz/A/ALEKHINE/o_state_alekhina.pdf : «Это предложение в какой-то мере может претендовать на начало статьи, на абзац № 1, ибо вынося новый термин в заголовок, автор естественно обязан начинать первое предложение с толкования нового термина. Очевидно в редактуре участвовало несколько сотрудников „Паризер цайтунг“, материал „перелопачивался“ в спешке — так первая страничка могла оказаться второй, третьей». (Орфография и пунктуация сохранены.)

Абсолютно вольная трактовка, имеющая, конечно, право на существование, но никому и ни о чем не сообщающая. И прежде всего потому, что неизвестно, к кому она относится. Кем перелопачивался материал Алехина? Что это были за люди? Какие цели ставили перед собой? Рассуждая, например, вообще о полиции, можно предположить некую модель поведения, поскольку у полицейских есть должностные инструкции, в соответствии с которыми разные люди с разным темпераментом и разными манерами ведут себя если не одинаково, то похоже. Но кто правил статьи Алехина? Профессиональный редактор? Шахматист? Убежденный наци? Или обиженный судьбой мечтатель? «Это предложение в какой-то мере может претендовать на начало статьи», — написал г-н Чащихин. Что ж, может претендовать, а может и не претендовать. Эти соображения настолько общие и отвлеченные, настолько далекие от реальности, что расценивать их как часть какого-то серьезного анализа или опровержения нельзя. Такие аргументы могут варьироваться до бесконечности. Придет другой ниспровергатель и скажет: «Совершенно очевидно, что это предложение могло быть написано только в середине статьи. Ибо ни один пишущий человек никогда не начнет серьезную статью с места в карьер. И прежде, чем ввести новый термин, сделает пространное вступление, где обрисует подробно предмет исследования, расскажет о задачах и целях своей работы, введет читателя в курс дела и только потом приступит непосредственно к теме изыскания». Придет третий и скажет еще что-нибудь, а четвертый станет спорить с пятым и шестым… И так без конца. То, как поступил бы в аналогичной ситуации г-н Чащихин, никому ни о чем не говорит.

А вот другой пример. Абзац № 33. Поэтому он и агрессивнее других еврейских мастеров как по характеру, так и по игре в шахматы. Тем не менее его общая шахматная концепция чисто традиционна: никакого риска. Своей цели он стремится достичь сравнительно новым способом: не путем выжидания или обороны, а путем более глубокого изучения дебютных вариантов. Чтобы улучшить свои шансы в практической игре, он, например, взялся за модернизацию старинного английского учебника Гриффитса и Уайта. При этом ему пришлось проработать тысячи и тысячи дебютных вариантов. Превосходя по уровню знаний современной теории прочих участников АВРО-турнира 1938 года, он, ко всеобщему удивлению, добился там частичного успеха, который вряд ли когда-нибудь повторится. Бедная шахматная Америка. Следует упомянуть еще двух современных еврейских мастеров: Решевского и Ботвинника. Восточно-eврейский вундеркинд (было уже столько вундеркиндов этой расы во всех сферах искусства, почему бы хоть разок не появиться еврейскому шахматному вундеркинду), Самуил Решевский с 5-летнего возраста систематически используется своими тоже еврейскими импресарио. Но в тот период (1919–1922) во всех опьяненных военной победой демократических странах денег хватало на любой аппетит. Неудивительно, что Решевский, которому сейчас где-то около 30 лет, за это время не только американизировался и принял гражданство США, но и приобрел состояние, доходы с которого могли бы позволить ему заниматься шахматами, давшими ему все как чистейшему любителю.

Комментарий г-на Чащихина: «Алехин, как профессиональный литератор, затрагивая какую-либо тему, всегда пользовался соответствующей литературой по данной теме. Вот он описывает микроэпизод из турнира Лондон-1851, но ради точности даже в хорошо известной ему шахматной теме он не полагается на свою память, а педантично берет в руки книгу самого Стаунтона, чтоб не допустить и малейшей неточности даже в микроэпизоде. И, разумеется, если бы он вдруг вздумал писать о ЕВРЕЙСТВЕ, да еще с далеко идущими обобщениями, то наверняка бы запасся подходящей литературой на сей счет, а в то время в Западной Европе, в отличие от Советского Союза, литературы по „еврейскому вопросу“ было вполне достаточно. Но из текста всей статьи очевидно, что Алехин (точнее — автор, пишущий от имени Алехина) никак не знаком с этой темой. Так автор (пишущий от имени Алехина) ошибочно полагает, что Решевский американизировался. Но если бы он хотя бы раз в жизни прочитал хоть что-то о еврействе, то знал бы, что евреи не могут ни американизироваться, ни обрусеть… Вот что говорил на сей счет сам Решевский: „Я еврей, а уж только потом Американец“». (Орфография и пунктуация сохранены.)