Ольга Валькова - Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

А ее мама, хоть и не скучавшая по шуму большого города, в это время раздумывала уже о продаже Собольков, поскольку вести хоть какое-то хозяйство становилось все труднее и труднее. Почти одновременно с Ниной Михайловной, 23 декабря 1915 г., Надежда Владимировна Субботина также писала О. А. Федченко: «Хорошо в деревне и если бы не близкие и друзья меня бы не тянуло в город. Да, жаль будет, если придется расставаться с Собольками, но хозяйство так идет плохо, что в таком виде как нам его оставил арендатор, его поправить кажется будет нам не по силам. Напасть на добросовестного арендатора <���…> трудно, а это было бы единственным выходом, по моему мнению, когда нам можно было бы удержать <���…> Собольки как бы дачу. Но искать арендатора можно только имея молочное хозяйство, иначе какой же можно иметь доход с Собольков. И на этом пункте я и Олег расходимся с Игорем и Сережей — они советуют продать коров и сено, а весной опять <���…> завести коров. Но весной будут недоступные цены на скот; при том оставить лошадей для полевого хозяйства и сена много не будет. Мы продали 12 коров и все за невысокую цену <���…>. Приедут сынки — пусть решают прекратить ли все молочное хозяйство. Может быть решим все покосы и пашни сдавать крестьянам, потому и удобрения не будет без скота конечно. Мне уже трудно все это решать — вижу только что продолжать так больше нельзя» [813] Субботина Н. В. Письмо О. А. Федченко. [23 декабря 1915 г.] // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 85, 85 об., 86 об. .

Но все разговоры о продаже имения, видимо, оставались только разговорами. Старшие братья Субботины разъехались в разные концы страны по делам службы. Младшему, Олегу Субботину, грозил призыв в армию. Младшая сестра, Ольга Субботина, несмотря ни на что планировала ехать в Петербург поступать учиться на Стебутовские сельскохозяйственные курсы. Надежда Владимировна боялась оставаться в Собольках одна только с Ниной Михайловной. Она писала об этом О. А. Федченко предположительно уже в 1916 г.: «Относительно себя и Нины пока не строим никаких планов, но если возьмут Олега (в армию. — О. В. ) то в Собольках не останемся, <���…> будем сюда приезжать — придется приглядывать за хозяйством» [814] Субботина Н. В. Письмо О. А. Федченко. [1916 г.] // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 91. .

Однако в целом зима 1915/1916 гг., вторая зима, проведенная Ниной Михайловной в Собольках, прошла без особых приключений. На новый год в имение съехалась вся семья, и праздники прошли весело и традиционно для Субботиных. «Праздники 14 провели отлично. Наша молодежь разыграла „Цыган“ и „Евгения Онегина“ (живой кинематограф). Я хохотала до слез. Особенно был хорош Олег в виде Ленского, „Старой тетки 4-й год больной в чахотке“ и наконец испанского посла. И все это экспромтом!» — писала Нина Михайловна О. А. Федченко 19 января 1916 г. [815] Субботина Н. М. Письмо О. А. Федченко. 19 января 1916 г. // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 94 об. 14 января офицеры поднесли Нине Михайловне «чудесный альбом с награвированными надписями» [816] Там же. Л. 93. . Но несмотря на шумную семью и внимание офицеров Нина Михайловна чувствовала себя неважно. «…запустила ужасно свою корреспонденцию, — сокрушалась она в цитированном нами выше письме О. А. Федченко, — хворала 2 ½ нед[ели]. И была не в духе, да и компания отвлекала все время. Очень они милые — меня так и тянет помолодеть вместе с ними!» [817] Там же. Л. 94 об. Нина Михайловна скучала по Петербургу, по научным занятиям, привычному кругу общения. «Путешествие в П[етер]б[ург] теперь труднее Памирского даже не знаю, когда я выберусь, — писала она О. А. Федченко, прославившейся своими путешествиями по Памиру, и спрашивала: — Как ваше здоровье? Выезжаете ли? Бываете ли в Географическом об[щест]ве и что там нового? Я ужасно отстала ото всего!» [818] Там же. Л. 93, 93 об. Депрессия усугублялась еще и тем, что где-то в начале 1916 г. местные власти закрыли работавший в Собольках лазарет, которому Нина Михайловна отдавала столько сил и времени, и сделали это как-то неловко, сильно обидев чувства Субботиных. «Лазарет наш закрыли за неимением раненых, а в городе [819] Видимо, в Можайске. открыли 1 большой, на 50 чел[овек], но помещение плохое: до ½ стены еще мокрые, воздух сырой, — рассказывала Нина Михайловна Ольге Александровне. — Удивляюсь на врачей, сделавших такой плохой выбор. Лежит там 10 чел[овек]. И на них 5 сиделок и 4 сестры. А нас закрыли, т[ак] к[ак] на 20 чел[овек] была сестра, сиделка и кухарка. Находили что дорого. Вообще — начудили, а мы обиделись и больше верно не откроем помещения на 20 чел[овек]» [820] Субботина Н. М. Письмо О. А. Федченко. 19 января 1916 г. // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 93 об., 94. .

Однако закрытие лазарета высвободило часть времени Нины Михайловны. В апреле — мае 1916 г. она ездила в санаторий, располагавшийся где-то около Крюкова Московской губернии, поправить здоровье. Но приобрела, по ее собственным словам, только несколько лишних фунтов веса и сильную простуду [821] Субботина Н. М. Письмо О. А. Федченко. 17 мая 1916 г. // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 96. . Лето 1916 г. вступало в свои права, и знакомые астрономы Н. М. Субботиной собирались в полевые экспедиции. Она одновременно и отчаянно хотела отправиться с ними, и чувствовала себя слишком усталой. 10 июля 1916 г. она писала О. А. Федченко: «Астрономы наши едут на Кавказ 15 VII, а мне не удается, хотя Преображенская [822] Преображенская Мария Павловна (1864–1932) — исследовательница гор, метеоролог. Учительница по роду деятельности, она стала первой русской женщиной, совершившей восхождение на Казбек. Н. М. Субботина могла познакомиться с ней на XIII Съезде русских естествоиспытателей и врачей, где они выступали с докладами на одном и том же заседании. Возможно, однако, что они были знакомы и ранее, поскольку М. П. Преображенская состояла в переписке с И. В. Мушкетовым, другом еще М. Г. Субботина, хорошо знавшим научные интересы Нины Михайловны. О М. П. Преображенской см.: Зарин В., Зарина Е. Отважная русская исследовательница Казбека // Побежденные вершины. Ежегодник советского альпинизма. М.: Гос. изд. географ. лит., 1950. С. 352–359. пишет что теперь тропа широкая и на [Девдораке] [823] Предположительно Н. М. Субботина имеет в виду Девдоракский ледник, расположенный на Большом Кавказе, вблизи Военно-Грузинской дороги. Знаменит обвалами, перекрывающими дорогу и перегораживающими Терек. ходят большие 4-х колесные арбы и они не скатываются с тропы, а только тряские. Почему-то на меня напала слабость и апатия. Доктор, к[ото]рого я спросила в Москве, ответил „и не думайте ехать“, а мне все же очень хочется. Очень тянут горы, особенно Кавказские. Ну что Вы скажете на все это? Случалось ли с Вами такое?» [824] Субботина Н. М. Письмо О. А. Федченко. 10 июля 1916 г. // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 97 об. Но и провести все лето в Собольках Нина Михайловна не могла. Рассказывая о делах и планах молодых Субботиных на лето 1916 г., Надежда Владимировна писала О. А. Федченко в начале июня: «Я сегодня получила [письмо] от Игоря и Сережи. Игорь уезжает на Кавказ, не знаю на долго ли — пишет только что путь на Владикавказ-Батум. Сережа по секретному поручению едет с 2 <���…> в Самару нед[ели] на 3. Нина думает 25 июня ехать в Евпаторию с Наташей Митиной, кот[орой] дадут помещение в бараках, вместе с артистами и ученицами Худож[ественного] театра, режиссер котор[ого] снимает Нинину дачу и сдал ей комнату, где помещается только 1 кровать» [825] Субботина Н. В. Письмо О. А. Федченко. 8 [июня] 1916 г. // СПбФ АРАН. Ф. 808. Оп. 2. Д. 241. Л. 105, 105 об. .