Сергей Михеенков - Маргелов

Приказ о новом назначении был подписан министром Вооруженных сил 30 апреля 1948 года.

Отпуск перед вхождением в новую должность Маргелов потратил на то, чтобы изучить историю воздушно-десантных войск. Перерыл все библиотеки, но книг и журнальных публикаций оказалось немного. Парашютисты, воздушный десант — это не кавалерия и не пехота с древними традициями, восходящими к греческим, римским и египетским войнам, походам Александра Македонского и князя Святослава.

Парашют — не самолет, устройство его намного проще. Предназначение тоже более локальное — «устройство для торможения объекта, движущегося в воздушной среде». Придумал это устройство не десантник, не воин даже, а художник Леонардо да Винчи в 1495 году. Несколько столетий придумка его человечеству была не нужна. Но прошло время, и она очень даже понадобилась. В первую очередь в целях военных.

Век XX стал веком воздухоплавания. С появлением аэроплана возникла надобность в «устройстве для торможения… в воздушной среде». Вряд ли русский изобретатель-самоучка Глеб Евгеньевич Котельников (1872–1944) был знаком с рукописями и чертежами Леонардо да Винчи. В 1911 году появился первый ранцевый парашют «Русский Котельникова, модель 1» — РК-1. Испытания показали его компактность и надежность. Для нужд и обеспечения безопасности полетов аэропланов того времени РК-1 подходил вполне. Но, как известно, в своем отечестве пророков нет. В России — в особенности. Начальство и казна изобретение не оценили, закупать его не стали. Но вскоре грянула Первая мировая война, и командование русской армии спохватилось — необходимо было срочно обеспечить пилотов аэропланов и дирижаблей «спасательными ранцами с автоматическим выбрасыванием парашюта».

Как это ни парадоксально, в армиях Франции, США, Англии, Италии и Германии в это время активно разрабатывали и внедряли в производство идеи русского изобретателя, ныне почти забытого, а не гениального итальянца. Иностранцы быстро наладили производство парашютов, постоянно совершенствовали их. В России обстоятельства изменились только после революции, когда молодая Советская республика начала строить и оснащать Красную армию.

Разработкой новой модели парашюта занялись в Научно-исследовательском институте Военно-воздушных сил. Именно там Г. Е. Котельников продолжил свою работу. Вскоре он создал более совершенный вариант своего изобретения с полумягким ранцем — РК-2 — и образец для десантирования грузов. Работы НИИВВС осложнялись дефицитом материалов, из которых изготовлялись отечественные парашюты. Шелк для купола и строп завозился из-за рубежа, а потому был чрезвычайно дорог. Только к середине тридцатых годов в стране наладили производство отечественного перкаля, что позволило мастерской военного летчика и инженера М. А. Савицкого наладить массовое изготовление парашютов. Но — по иностранным лицензиям. Свое у нас всегда внедрялось тяжело, со времен тульского оружейника и изобретателя Левши. Всегда нам нужны иностранные инвестиции и заморские технологии…

Первым же парашютистом Красной армии считают комбрига Леонида Минова. В 1929 году в составе советской торговой делегации он поехал в Америку и совершил там три прыжка с парашютом. Никакой специальной подготовки он не имел. Он должен был закупить для ВВС РККА партию парашютов, и фирма-изготовитель «Ігѵіп» предложила комбригу самому опробовать качество товара. И Минов прыгнул. Ощущение прыжка с парашютом ему настолько понравилось, что он прыгнул и во второй раз, и в третий.

Вернувшись на родину, он убедил командование создать особое подразделение. Людей отбирал сам — здоровых, крепких, смелых. Тут же начал обучать их парашютному делу. 2 августа 1930 года под Воронежем во время войсковых учений Московского военного округа с транспортного самолета «Фарман Голиаф» была десантирована группа из двенадцати парашютистов. С этого дня в Красной армии началась эпоха ВДВ.

В том же 1930 году в составе 11-й стрелковой дивизии Ленинградского военного округа вне штата сформировали опытный авиамотодесантный отряд, который вскоре стал отдельной моторизованной стрелковой частью, владеющей парашютным делом и способной к дальним переброскам по воздуху с последующим десантированием в заданной местности для выполнения боевых задач командования. Численность отряда не превышала штатный стрелковый батальон. Этот батальон стал первым в мире парашютно-десантным боевым подразделением. Задачами его были отработка тактических приемов действий десантных групп и частей, их возможность действовать автономно и во взаимодействии с другими родами войск. Одновременно авиадесантные отряды и подразделения начали создавать и в других военных округах Советского Союза.

Прошло всего два года, и под Ленинградом опытный отряд развернули в полнокровную бригаду. В других округах, от западных границ до дальневосточных, началось формирование сверхштатных батальонов, а в составе некоторых дивизий появились отдельные батальоны специального назначения — ОСНАЗ. К примеру, в Белорусском особом военном округе такие батальоны сформировали, включив в их состав лучших бойцов и командиров: 5-я стрелковая дивизия, дислоцированная в Полоцке, 4-я (Слуцк), 8-я (Бобруйск), 64-я (Смоленск).

С самого начала своего существования воздушно-десантные подразделения и части, а впоследствии войска носили — и носят поныне — знак элитарности. В батальоны ОСНАЗ, а затем в бригады, дивизии и корпуса ВДВ отбирали лучших военнослужащих. Даже паек у них был особый, приравненный к летному: белый хлеб, сливочное масло, компот из сухофруктов и т. п.

В 1936 году на базе батальонов начали формировать авиационные бригады особого назначения — АБОН. Планом развертывания войск предусматривалось создание парашютно-десантных бригад особого назначения в Белорусском особом и Киевском особом военных округах. На Дальнем Востоке в составе Отдельной краснознаменной Дальневосточной армии формировались сразу три отдельных авиационных полка особого назначения — АПОН. Дело в том, что первоначально воздушно-десантные части формировали при авиационных полках, в местах их базирования. В 1938 году все эти формирования были преобразованы в воздушно-десантные.

Во время показательных тренировок, учений и маневров новые части продемонстрировали свои особенности, которые восхищали глаз, будоражили воображение своими возможными перспективами. Историк воздушно-десантных войск и войск особого назначения Юрий Непомнящий о периоде юности ВДВ пишет: «Начался резкий рост численности ВДВ: если в 1934 году в маневрах РККА приняли участие 600 парашютистов, то в 1935 и 1936 годах на учениях Киевского и Белорусского округов с парашютами было сброшено в общей сложности 3000 солдат, не считая 8200 человек посадочного десанта. Учения Киевского округа, проведенные 12–17 сентября 1935 года в районе Бердичева, Сквиры и Киева и получившие название больших Киевских маневров, были направлены на отработку основных положений теории “глубокой операции” и привлекли к себе внимание военных специалистов всего мира (на них присутствовали наблюдатели из Франции, Италии и Чехословакии). Помимо всего прочего, на учениях впервые в мировой практике была проведена выброска крупного парашютного десанта — бомбардировщики ТБ-3 десантировали в тыл “противника” парашютно-десантный полк (1188 человек) и после захвата площадок высадили посадочным способом два стрелковых полка (без одного батальона) с частью тяжелого вооружения: станковыми пулеметами, плавающими танками Т-37, орудиями и автомобилями — всего 2500 человек. Приобретенный под Киевом опыт был развит во время сентябрьских маневров Белорусского округа в 1936 году. На них была осуществлена выброска 1800 парашютистов и высажено посадочным способом 5700 бойцов и командиров.