Татьяна Попова - Зарубежная музыка XVIII и начала XIX века

Вена, ул. Грабен времен Бетховена.

— Правила запрещают такую последовательность аккордов...

— А я ее разрешаю, — возражает молодой вольнодумец.

— Вы — атеист и революционер, — говаривал Гайдн, которому было известно об увлечении Бетховена идеями французской революции. Выступавший как новатор, Гайдн теперь с опаской и предубеждением смотрел на смелые начинания Людвига Бетховена. Он старался «образумить» своего беспокойного ученика. Гайдн поучал:

— В Ваших сочинениях будут находить много прекрасного, даже удивительного, но кое-что покажется темным и странным, потому что Вы сами человек странный и мрачный, а стиль композитора — это он сам. Посмотрите мои сочинения. Вы в них часто найдете нечто веселое, потому что я сам таков.

В январе 1794 года Гайдн снова собрался в Англию и его занятия с Бетховеном прекратились. Перед самым отъездом на каком-то музыкальном вечере ему пришлось послушать новые трио, сочиненные Бетховеном во время занятий с ним. Первые два понравились Гайдну. Последнее же поразило его своим бурным, порывистым характером, драматизмом звучания.

История создания «Прощальной симфонии» живо всплыла в памяти старика. Давно это было! И он, Гайдн, стремился некогда писать подобные же, проникнутые настроениями «Кури и натиска» пьесы! Но этот юноша с львиной гривой непокорных черных полос, наверное, шагнет дальше его.

— Публика вряд ли поймет последнее трио, друг мой, — заметил Гайдн. — Не спешите его печатать.

Слова Гайдна обидели Бетховена. Учитель не сумел оценить лучшей его вещи!.. И все же уважение ученика к маститому маэстро не поколебалось. Три свои новые фортепианные сонаты Бетховен посвятил Гайдну. Многие характерные черты гайдновского музыкального языка нашли отражение в этих пьесах (в особенности в третьей сонате до мажор). Но в то же время в них много оригинального, неслыханно нового. Молодой композитор настойчиво шел по собственному пути.

Около десяти лет проходит в поисках своего «я», в кристаллизации оригинального музыкального языка, в борьбе за героический, монументальный стиль.

Годы 1792—1802 составляют так называемый венский период в творчестве Людвига ван Бетховена. Со своим музыкальным прошлым — детскими и юношескими сочинениями времен Бонна — молодой композитор решительно порывает. Новым композициям он дает номера, начиная с первого «опуса».

В эти годы Бетховен сочиняет главным образом пьесы для фортепиано и камерные ансамбли. Одна за другой создаются первые 15 фортепианных сонат; два превосходных концерта для фортепиано с оркестром; 6 струнных квартетов; Серенада для флейты, скрипки и альта и, наконец, знаменитый в свое время Септет из семи частей для струнных и духовых инструментов (к обычному струнному квартету в нем прибавлены кларнет, валторна и фагот). Среди этих сочинений есть такие замечательные, как глубоко драматическая, насыщенная духом борьбы «Патетическая соната», проникнутая страстным и сильным чувством «Соната в роде фантазии», получившая название «Лунной», поэтическая «Пасторальная» (№ 15).

Консервативные педанты с яростью и негодованием обрушивались на творения молодого новатора, видя в них лишь нарушение установившихся традиций и правил. Зато представители молодого поколения встречали каждое новое произведение Бетховена с восторгом.

Известный пианист Мошелес в своих воспоминаниях рассказывает, как он, еще подростком, познакомился с музыкой Бетховена. От товарищей Мошелес услышал, что этот чудак пишет престранные штуки, диковинную музыку, до того идущую вразрез со всеми правилами, что невозможно ни понять, ни сыграть ее. Мошелес заинтересовался и раздобыл «Патетическую сонату». Смелая новизна бетховенской музыки, глубина и драматизм содержания поразили, ошеломили его. Всю ночь юноша просидел, переписывая «Патетическую сонату», так как не имел денег на покупку нот. Когда же он сообщил о своем открытии учителю музыки, искренне возмущенный профессор пришел в ярость и строго-настрого запретил ученику играть сочинения Бетховена — «эти эксцентрические продукции». Но все было напрасно. Лишь только появлялись новые бетховенские пьесы, юный Мошелес спешил раздобыть их и, тайком изучая, «находил в них утешение и радость, какие не давал ему ни один из композиторов». Вскоре Мошелес стал учеником Бетховена.

Бетховен. 1796 г. С гравюры И. Нейдля по рис. Г. Штейнгаузера.

Если ранние сочинения Бетховена (в особенности боннского периода) еще мало отличались по музыкальному языку от непритязательных творений многих других авторов XVIII века, то теперь в них заметен решительный шаг вперед.

Бетховен сознательно освобождает свои мелодии от всяческих галантных украшений, изысканных оборотов и манерности, возникавших в творчестве многих его предшественников под влиянием придворно-аристократических вкусов.

Характеризуя первые сонаты Бетховена, великий русский музыкант Антон Рубинштейн указывал, что «в этих произведениях слышится уже, что вскоре собственные волосы заменят напудренный парик с косичкой, что сапоги вместо башмаков с пряжками изменят походку мужчины (также и музыкальную), ...что он (Бетховен) скоро переменит менуэт на скерцо и этим придаст своим сочинениям более серьезный характер».

Ранний венский период бетховенского творчества завершается созданием Первой симфонии (1800). Это блестящее, жизнерадостное произведение еще во многом напоминает симфонии предшественников Бетховена. Но оно, как и два фортепианных концерта, содержит уже и много новых черт.

К вершинам творчества

Исследователи бетховенского творчества особо выделяют 1802 год, своего рода грань, отделяющую ранний венский период от зрелого.

В 1802 году Бетховен написал одно из гениальнейших своих творений — «Сонату в роде фантазии» («Лунную»). Тогда же была закончена и Вторая симфония.

Вторая симфония — значительный шаг в овладении особенностями героического стиля. Справедливо мнение советского музыковеда А. Альшванга, который говорит, что эпиграфом ко Второй симфонии можно было бы поставить слова Бетховена из письма к другу: «Я чувствую, как силы мои растут... как прекрасно жить тысячекратной жизнью!..»

В том же, 1802 году Бетховен в беседе с друзьями произнес знаменательные слова: «Я мало доволен моими прежними работами. Отныне я вступаю на новый путь» [Курсив мой. — Т. П.].

«Немного погодя появляются три его сонаты, опус 31, в которых можно найти частичное осуществление того, чего он решил добиться», — вспоминал один из учеников Бетховена — Карл Черни.