Василий Шатилов - В боях рожденное Знамя

Противник понес огромные потери. Создались выгодные предпосылки для немедленного развития дальнейшего наступления на Берлин. К исходу 22 апреля он был зажат в полукольцо с севера, востока и юга. К этому же времени части нашей дивизии совместно с другими частями заняли северные берлинские предместья: Каров, Бланкенбург, Буххольц, Розенталь, Мельхгольц, Тегель. Теперь уже солдатам не нужно было вглядываться вдаль — Берлин лежал перед нами, дымящийся, черный, огрызающийся из-за каждого угла ожесточенным огнем.

Через три дня, в ночь на 25 апреля, было завершено окружение берлинской группировки гитлеровцев общей численностью около 500 тысяч человек, рассеченной на две изолированные группы: берлинскую и франкфуртско-губенскую. Советские войска соединились в Кетцине — одном из районов вражеской столицы. Битва приобретала все более напряженный характер. Да это и не удивительно, ведь она развернулась теперь в самом Берлине, в логове фашистского зверя. Автоматный и пулеметный огонь, артиллерийский и минометный обстрел не утихали ни на минуту.

Но с подходом к центральной части города сопротивление резко усилилось. Ожесточение нарастало. Каждую улицу, каждый квартал, каждый дом противник превратил в мощные очаги сопротивления. Немцы использовали все преимущества обороны. Многоэтажные дома, массивные стены и особенно бомбоубежища, казематы, связанные между собой подземными ходами, сыграли важную роль. По этим путям фашисты могли из одного квартала переходить в другой и даже появляться у нас в тылу.

Укрепившись на берегу Фербиндунгс-канала, гитлеровцы делали все для того, чтобы не дать форсировать его. Фербиндунгс-канал опоясывает северную часть района Моабита с высокими цементированными берегами. Каждый дом здесь защищал гарнизон силой не менее роты. Но несмотря на это, 26 апреля после сокрушительной артиллерийской подготовки части нашей дивизии приступили к форсированию канала.

Решив эту задачу, войска нашего корпуса должны были повернуть на юго-восток с тем, чтобы очистить от гитлеровцев моабитский район, который прикрывал подступы к центральной части Берлина. Обороне этого района противник придавал исключительно важное значение. На юго-восточном берегу канала он сосредоточил значительные силы и непрерывно подбрасывал все новые и новые подкрепления.

Основную тяжесть боев за переправу через канал приняли на себя 469-й и 756-й стрелковые полки.

Первая наша атака Моабита успеха не имела. Огонь гитлеровцев сметал всех, кто пытался продвинуться вперед. Переправившимся подразделениям пришлось залечь на самом берегу канала. Поддерживая их огнем, отбрасывая контратакующих фашистов, мы начали готовить вторую атаку. Перед этим были засечены почти все огневые точки противника, усилена артиллерия, стрелявшая прямой наводкой, подтянуты танки и самоходки.

Что делать? Повторять атаку бессмысленно, только будут неоправданные потери, а форсировать надо немедленно, от этого зависит успех корпуса.

Вызвал начхима дивизии.

Вскоре на НП прибыл невысокий молодой майор Юрий Николаевич Мокринский, воевавший в дивизии с первого дня. Помню, еще в Латвии просился сходить в разведку за «языком». Категорически отказал ему. Несмотря на то что он не кадровый офицер, его знали в дивизии как бесстрашного воина. Был застенчив, молчалив, хотя офицеры говорили про него, что он мастер рассказывать анекдоты.

— Вот, товарищ майор, и настал ваш час, где можно отличиться непосредственно в бою с наибольшей пользой. Противник все время поддерживает такой плотный огонь, что к берегу нельзя близко подойти. Решено форсировать канал под прикрытием дымовой завесы. Сможете обеспечить завесу шириной пять-шесть километров, форсировать будем на двух — двух с половиной километрах.

— Сможем, — и тут же изложил свой план: — Мы расположим дымовые шашки по северному берегу, от моста до изгиба канала. Вторую, ложную, завесу поставим вдоль другой части, по западному берегу. Это введет врага в заблуждение, он будет ожидать удара с двух сторон.

— Хорошо, — согласился я. — Помните, что от выполнения этого задания зависит успех форсирования канала.

— Слушаюсь, товарищ генерал! Разрешите выполнять?

Вечером мы приступили к вторичному форсированию канала. От солдат, сержантов и офицеров дивизии требовались неимоверные усилия, чтобы преодолеть эту сравнительно небольшую преграду. Весь северный берег справа обстреливался из пулеметов и автоматов, а слева — орудиями, выдвинутыми на прямую наводку.

Вскоре над водой заклубились густые облака дымовой завесы. Под ее прикрытием наши бойцы устремились вперед. Переправлялись мелкими группами кто как мог: по полуразрушенному мосту, на небольших плотах, а то и просто вплавь. Выбравшись на противоположный берег, группа 1-го батальона во главе со старшим лейтенантом Кузьмой Владимировичем Гусевым сразу же бросилась в бой. Воздух, казалось, раскалился от горячего металла, не было такого места, где бы не свистели пули, не визжали осколки.

Правее 756-го полка переправляются через канал подразделения 469-го полка.

— Товарищи! Вперед! — командовал комбат Блохин и, взмахивая флажком, указывал направление.

Люди бежали, не обращая внимания на разрывы мин противника, и с ходу прыгали с крутого берега на переправочные средства, заранее подготовленные для форсирования канала. Первой достигла берега рота Ковригина. Не успела подняться, как последовала контратака противника. Дважды оттесняла врага рота и дважды отступала к самому берегу. А когда переправился весь батальон Блохина, отбросили врага от канала. Блохин установил связь и взаимодействие с батальоном Неустроева.

Бойцам было приказано наступать, не давая закрепиться врагу. Тут же была поставлена задача полковнику Михаилу Алексеевичу Мочалову — переправить полк на противоположный берег, а артиллерию по мосту, к этому времени очищенному от мин и заграждений.

Михаил Алексеевич в дивизию прибыл в январе 45-го года и сразу вжился в коллектив. Среднего роста, плотный, очень подвижный, он был наделен природным умом, остроумен, выделялся личной храбростью и отвагой. За короткое время отличился в боях и особенно при взятии Кунесдорфа.

Жестокий бой продолжался. Из домов летели пули, фаустпатроны. Солдаты полка гнали врага, и к вечеру хорошо укрепленный узел сопротивления — трамвайный парк — был занят.

Одновременно переправился и 756-й полк. Отважно действовали солдаты подразделений Айвазова, Тишкова и Макарова.

Сапер Станкевич был ранен еще на мосту, но он не выходил из боя, продолжал вести огонь. Почти у самого моста, под откосом, справа от тротуара, на боку лежали два броневика. Рядом с машинами валялись трупы фашистских солдат. По всему было видно, гранаты подброшены Станкевичем под ходовую часть машины из-за укрытия — дамбы. Вторая пуля сразила бесстрашного воина. Он выпустил из рук оружие, но его товарищи Самохвалов, Шанкарев и другие были уже впереди.