Василий Шатилов - В боях рожденное Знамя

Гитлер вещал: «Русские потерпят самое кровавое поражение, какое только вообще может быть». Он требовал от генералов и от офицеров не отступать. Эсэсовские отряды и чрезвычайные полевые суды расстреливали солдат и офицеров, в том числе и раненых, покидавших под огнем свое место. Стремясь поднять боевой дух, солдатам внушали, что скоро они получат новое секретное оружие, которое произведет решающий поворот в войне. Но никакие угрозы, смертные казни не могли остановить отступление фашистских войск.

Неудержимой лавиной двигались по немецкой земле советские войска, разметая фашистские полки и дивизии. Менялись рубежи, города и села, вражеская земля гудела от грохота наших орудий и танков. Берлин был близок.

На пути войск 3-й ударной армии к Берлину лежали сильно укрепленные населенные пункты. За каждый из них, малый или большой, надо было вести жестокий бой. В пороховом дыму, в дикой пляске огня и пыли солдаты героически продвигались вперед во взаимодействии с танками и батареями. Одну из наиболее серьезных преград представляла станция Нойтреббен.

Наступление левого фланга дивизии приостановилось перед ней.

Первая атака 469-го полка не принесла успеха: сильнейший огонь прижал пехоту к земле. Танки, неся потери, тоже остановились, вели огонь из-за укрытий.

Командир полка Мочалов начал перегруппировывать свои силы, готовя повторный удар.

Атака началась. С наблюдательного пункта я смотрел в бинокль на станционное здание, окутанное рваными клочьями дыма, и увидел двадцатилетнего начальника штаба 469-го стрелкового полка майора Володю Тытаря с пистолетом в руке. Он тоже рвался вперед, увлекая за собой солдат…

…Прошло много лет после того боя. Как-то я был дома. Слышу, звонок. Открываю дверь, вижу перед собой незнакомую девушку. Я вначале оторопел, смотрю в недоумении.

— Я сестра Володи Тытаря — Вера, — сказала она.

Долго мы беседовали с ней в тот день. Я рассказал ей, как погиб ее брат. Погиб он на моих глазах перед станцией Нойтреббен. Это случилось в полдень 17 апреля 1945 года. Он пошел с третьим батальоном в атаку в цепи одной из рот. Крикнул:

— Вперед, товарищи, за мной, — и сам вырвался вперед. Бежал посередине улицы, не прижимаясь к домам, и вдруг, словно споткнулся, взмахнул руками и упал на землю…

Вера смахнула слезу. Она долго сидела, уронив на колени руки с зажатым в них маленьким клочком бумаги, видимо, с моим адресом. Тихо произнесла:

— Он всегда был отчаянным.

Это было так. Он не раз ходил в атаку в цепи, рядом с солдатами. Он был бесстрашным человеком. Он и в тот раз, выпросив разрешение у командира полка, перебрался через ручей и с ходу влился в цепь бойцов атакующей роты.

Это было еще на Лубанских болотах. Хорошо помню, как на командном пункте полка подполковника Алексеева появился высокий поджарый капитан. На шее у него висел автомат, гимнастерка в нескольких местах была разорвана. Он доложил, что занял прежний рубеж на насыпи железной дороги, где сейчас и закрепляется.

— Хорошо, Тытарь, — кивнул подполковник Алексеев, — только в следующий раз не лезь в боевые порядки. У тебя своей работы в штабе хватит.

Это был Володя Тытарь. Погиб он, не узнав об Указе Президиума Верховного Совета о присвоении ему звания Героя Советского Союза.

…Нелегко достался нам и небольшой городишко Кунесдорф. Здесь проходил второй, после Одерского, рубеж обороны. Несмотря на то что фашисты ожесточенно сопротивлялись, их сломили, и крепкий опорный пункт гитлеровцев пал.

После взятия Кунесдорфа дивизию вывели во второй эшелон 79-го стрелкового корпуса.

Кончилась атака, и в занятом немецком городке наступила тишина. Вспоминается трогательный эпизод из жизни солдат. На привале пожилой боец достал кисет, неторопливо скрутил самокрутку и, затянувшись крепким махорочным дымом, поглядел в синеватую весеннюю даль.

— Откуда? — спросил сидящий рядом.

— Из Подмосковья.

— И я оттуда. Потом были Сталинград и Курская дуга. Были Калининские леса и Лубанские болота…

— Они начинали шагать отсюда, — затянувшись еще, произнес боец.

— Отсюда.

— И притопали сюда же. Вот и посуди, для чего делать такой путь? Сразу и не ответишь…

Два рядовых солдата рассуждали о происходящем, пытаясь понять его.

Впереди оставался последний бастион — германская столица.

«Перед нами Берлин, — говорилось в обращении Военного совета фронта к войскам, — столица германского разбойничьего фашистского государства. Вас не сдержали мощные укрепления, которые вы сейчас преодолели на подступах к Берлину. Перед вами, советские богатыри, Берлин. Вы должны взять Берлин, и взять его как можно быстрее, чтобы не дать врагу опомниться».

Я сидел за столом и внимательно рассматривал карту с разведывательными данными о противнике. Рядом — начальник разведки дивизии майор Василий Иванович Гук.

В это время вошел генерал С. Н. Переверткин. Вместе с ним лейтенант. Строен, подтянут.

— Вот он, — указал Переверткин на лейтенанта, — будет находиться при вас. Командир радиовзвода 557-го отдельного батальона Убилава Кондрат. Сейчас, как никогда, связь должна быть устойчивой, — генерал взглянул на меня.

— Завтра, Василий Митрофанович, переходите в первый эшелон. Обстановка требует — чем скорее, тем лучше.

Семен Никифорович достал из планшетки карту и показал карандашом направление.

— Наступать будете на населенный пункт Претцель. Задача дня — овладеть Претцелем, а там и на центр Берлина. Да, сегодня, 20 апреля, наша дальнобойная артиллерия открыла огонь по Берлину. Начался исторический штурм, — с радостью закончил он.

Политработники, агитаторы быстро разнесли эту весть по ротам и батальонам. И она словно бы всех подхлестнула. Марш в состав первого эшелона, несмотря на сильную усталость бойцов, был проделан дивизией стремительно. За ночь подошли к Берлину.

Рассвело, туман рассеялся, но не открыл солнца. По небу бежали темные тучи.

Впереди поднимались дым, пыль, с трудом проглядывался город, двухэтажные дома, утопающие среди расцветающих плодовых деревьев.

По приказу Геббельса население города должно оборонять свой дом, свою квартиру до последней капли крови. За вывешивание белых флагов — смерть.

Немецкое командование подтягивало войска в Берлин со всех фронтов, и особенно с Западного, противостоящего нашим союзникам. Любыми средствами старались отстоять город. В срочном порядке формировались отряды фольксштурма.

Нашей 3-й ударной поставлена задача — разгромить врага, нанести ему последний и решительный удар совместно с другими армиями 1-го Белорусского фронта и водрузить Знамя Победы над Берлином. Об этом мечтали все солдаты, офицеры и генералы. Это была самая почетная задача.