Борис Наумов - А почему бы и нет

— Товарищ лейтенант, сейчас будет автобус, который едет в аэропорт. Со следующим — он уже опоздает. Извините его, пожалуйста.

Последнее слово прозвучало так нежно эмоционально, что даже такой убеждённый уставник, как этот лейтенант, сдался. Он всё-таки захотел оставить за собой последнее слово и назидательно произнёс:

— На первый раз прощаю, в следующий раз будешь сидеть на губе.

— Спасибо, товарищ лейтенант. Теперь всегда и везде буду носить шапку с поднятыми наушниками.

Патрульный уловил мою иронию, хотел что-то в ответ произнести, но тут подошёл автобус с надписью «Аэропорт». Я быстро взял, предусмотрительно взятую с собой, сумку, попрощался с Ириной и «махнул» на подножку автобуса.

В ясную морозную погоду я быстренько забежал по трапу в самолёт и с удовольствием уселся в удобное кресло.

Мой полёт должен был быть на двух самолётах с пересадкой в Магадане. Первая часть пути осуществлялась на самолёте Ан-10. Как выяснилось позже, это был один из самых неудачных самолётов этой серии, который вскоре был снят с производства.

Полёт проходил над тем самым Охотским морем, где некоторое время тому назад, я при семи бальном шторме наслаждался качелями на пароходе «Новгород».

Оказалось, что над этим морем можно получить не менее яркую качку и в самолёте. Постоянные воздушные ямы так швыряли наш самолётик, что только ремни удерживали пассажиров, чтобы они не стали летать по салону. Внутренности подкатывали к горлу, потом опускались, словно очень хотели вырваться наружу.

Всё обошлось нормально, мы приземлились благополучно в столице колымского края Магадане. Удача — через два часа наш вылет до любимого посёлка Провидения.

Северная погода капризная и непредсказуемая. Только что мы отстегнули привязные ремни, приняли удобные позы для отдыха, как нам сообщили приятную новость: Провидения не принимает из-за нелётной погоды. Летим в Анадырь.

Ну что ж, Анадырь, так Анадырь, как говорится: «солдат летает, служба идёт».

На календаре уже девятнадцатое января. По всем расчётам финансово-хозяйственного отдела нашей части я уже давно должен приступить к службе.

Мы приземлились в Анадыре. Маленький аэровокзал был переполнен пассажирами. Не только Провидения, но и Уэлен и другие аэропорты были закрыты. Сесть и отдохнуть на аэровокзале, было негде. Я повстречался с другими солдатиками, с которыми мы вместе в прошлом году отбывали в отпуск. Вот так встреча! Рассказы, воспоминанья! Нам было не скучно до тех пор, пока по радио не объявили, что в Анадыре быстро ухудшается погода, и аэропорт закрывается на взлёт и посадку.

Перспектива не радостная. Посидеть и отдохнуть негде.

Было воскресенье. Мы увидели афишу: «В ближайшем клубе Анадыря сегодня танцы. Начало в восемь вечера». У работников аэропорта мы узнали, как далеко находится клуб.

— Не более километра. Вот идти прямо вниз, под горку, — ответили нам.

Мы, трое солдат, решили вечером пойти в клуб. Всё равно, приходилось, из-за отсутствия сидячих мест в порту, непрерывно «танцевать» по залу взад-вперёд.

Через час непогода разыгралась, началась пурга, снег застилал очи, ветер сносил с ног. Сам аэропорт находится на возвышенности по отношению к посёлку. Мы своего решения не отменяли, пошли в клуб. Снег был такой обильный, что дороги не было видно, попутный ветер дул в спину, подгоняя нас к цели.

На «ощупь» мы быстро нашли посёлок Анадырь. Даже клуб, на удивленье, обнаружили сразу, без проблем. Как «снежные бабы» ввалились мы в клуб и обомлели. Музыка играла, а танцующих было только три пары, да и то, все — женского пола. Ни одного кавалера! Похоже, что таких любителей танцев, как мы, в Анадыре не нашлось. Ну, и ладно, как говорится: «нам больше достанется».

Не зря мы пришли — измотали нас девчонки до предела. Оказалось, что они местные, но учатся в Магадане, а сейчас они приехали на каникулы к родителям, то есть они тоже, как мы, в отпуске.

Часам к одиннадцати танцы всем надоели, клуб закрывается. Пурга усилилась, на улице — ни зги!

Я с товарищами попрощался и пошёл провожать партнёршу. В связи с усиливающимся ветром и метелью, я понимал, что никаких вылетов в ближайшее время не предвидится. Чтобы в такую страшную ночь не идти в аэропорт, я тайно надеялся на то, моя новая знакомая подруга смилостивится и приютит меня до утра в своей квартире. Подходя к дому, я попробовал выяснить обстановку:

— В аэропорту столько народу, что не только сесть, но и стоять негде. Если можно, я где-нибудь до утра подремлю у вас в доме. Даже, сидя могу переночевать, — говорил я девушке.

— Я бы с радостью, но у меня дома только одна маленькая комнатка, а там, кроме меня, мама и младший братишка. Так, что, извини.

— Жалко.

— Мы можем с тобой посидеть здесь в коридоре, возле батареи тепло. Я всё время буду рядом.

Другого, лучшего, варианта у меня не было. Предложение принято, и мы удобно устроились на подоконнике возле батареи.

Часов до пяти мы сидели, болтали, грелись, поглядывали в окно на бушующую снежную круговерть.

Так или иначе, здесь не будешь сидеть вечно, и мне надо идти вверх до аэропорта целый километр. Дойду, не впервой!

Я был одет в шинель, на ногах — сапоги.

Бодро выскочив из тёплого подъезда, я уверенно шагнул в прорву. Ориентира никакого не было, кроме направления встречного ветра и подъёма в гору. Через расчётные полчаса аэропорт, почему-то не предстал передо мною. Ветер продувал насквозь мою шинель, как полотняную тряпку. Снег набивался во все возможные щели в одежде. Сапоги стали «деревянными», ноги мои уже не чувствовали холода. Я понял, что заблудился, а помощи ждать неоткуда.

Ещё полчаса моего курсирования в разных направлениях ничего не дали. Впереди уже не было ни подъёма, ни спуска. Вдруг, я вытянутой рукой упёрся во что-то твёрдое, неподвижное. Я ощупал препятствие и понял, что стою на взлётной полосе и трогаю самолёт. Это для меня был уже ориентир.

«От самолёта надо идти влево, и я попаду в аэровокзал», — размышлял я, стоя возле спасительного самолёта.

Ещё через пятнадцать минут я окунулся в жаркое, галдящее, перенаселённое помещение аэровокзала.

Словно сомнамбула, я шёл куда-то в поисках свободного места, чтобы присесть. Я ничего и никого не видел, шёл, почти на ощупь.

— Борис, — услышал я голос свыше.

«Всё, я уже на том свете, меня здесь ждали» — то ли подумал я, то ли, кто-то донёс мне в ухо эти слова. Меня взяли за руку, я оглянулся — возле меня стояли двое солдат-танцоров, ушедших без меня вчера из клуба.

— Ты когда пришёл? — спросил один из них.

Я ничего не отвечал, пока не понимая, о чём меня спрашивают.

— Да он же горячий, как сковорода, — пощупав мой лоб, сказал второй.