Евгений Додолев - Михаил Ефремов. Последняя роль

Ситуация перестройки или постперестройки, когда идет борьба за власть, время – оно всегда так качается. И анпиловские призывы, и наша всегдашняя боязнь гражданских столкновений… Отголоски этого должны быть.

Из интервью Михаила Ефремова изданию «Афиша Daily» (2015):

Дело не в перестройке, и без нее было понятно, что все это долго не проживет, потому что это вопрос распространения информации – а тогда она уже начала поступать с Запада, и люди задумывались понемногу. А Горбачёв… Мог бы быть другой человек на его месте. Могло быть и намного хуже, будь это человек с другим воспитанием. Спасибо Раисе Максимовне – он и на Таганку ходил, и Вознесенского читал, и Окуджаву слушал. А это же была не кромешная какая-то оппозиция, а вот просто люди говорили про то, что давайте по-честному, давайте, чтобы без вранья было. Но это единственное, что может в России что-то изменить, – вот такой запрос, запрос на честность.

И, кстати, он удовлетворяется, все-таки время уже не то. Есть ощущение, что мы с жиру бесимся. Ну это давнее, еще при Ельцине началось. Когда начали появляться первые столики на улицах при кафе, году в 1997–1998-м.

Мой отец смотрел программу «Время», теперь я вот иногда ее смотрю. Я пожилой человек, как иначе. И я не могу сказать всем людям в стране, мол, не смотрите телевизор. А что им еще делать? Слава Богу, что там помимо великих пропагандистов есть еще и неплохие профессионалы своего дела. У нас телевидение интереснее, чем за границей, на самом деле. И каналов масса, найдешь всегда что посмотреть. А в СССР смотри, сука, «Спокойной ночи, малыши» – и спать немедленно.

Е-мое, мы семьдесят четыре года жили при коммунизме. Ты-то ни фига не помнишь, а у меня полжизни там прошло. И при всем моем критическом отношении к современному строю – тогда было гораздо хуже, просто нах забыли. …, вообще Северная Корея была. Я-то ладно, я мажор, хрен бы мне что сделали, но я помню все эти колбасные очереди, бомжей, грязь на улицах. Вы просто не понимаете, как жизнь изменилась. Да, все эти сериалы ностальгические, я тоже принимаю там участие, но это…

Как объяснить-то? Это как с армией – я об армии тоже вспоминаю с радостью, хотя это два года, выкинутые из жизни. Но вспоминаю с радостью. Чему я там научился? Ничему, ну прочитал много разве что. Я сам писал: отправьте меня в Афганистан. Все писали, и я писал. Не было такого, как сейчас: «Вот же, бля, наша страна напала на другую страну». Но ностальгии по всему советскому у меня нет. Я в седьмом классе побывал в Чехословакии и вернулся сюда с одним вопросом – почему грязь такая на улицах? А потом отец привез из Японии видеомагнитофон, телевизор и три кассеты – «Братья Блюз», «Melody in Love» (такая мягкая эротика) и «Deep Throat» с Лавлейс, классику порно. Я это дело посмотрел и понял – пиздец коммунизму.

Из интервью Михаила Ефремова Станиславу Кучеру, RTVI (2019):

Половина этого поколения не догнала, а половина этого поколения догнала. И поэтому поколение такое расколотое. Много из этого поколения людей, которые не понимают других людей в этом же поколении. Кто-то не сумел принять… Сначала, пожалуйста, Горбачёва, потом Ельцина, потом чеченскую войну. Потом чего там только не было. Но зато понравилось, что Крым. А кто-то, наоборот, вот это все не принимал, и Крым не нравится. Таких тоже очень много. Это все вот эти восьмидерасты, которые попробовали больше, чем другие поколения, не говоря уже о молодежи, которая родилась в конце 1990-х. Мы же увидели все практически. Мы видели Советский Союз, мы его помним. Мы помним это время. Я в армии служил… это Советский Союз. А потом, когда Горбачёв и понеслась вся эта штука… Но мы еще, конечно, театр-студию создавали на этом всем. Понятно, что время было идеалистическое, романтическое, как угодно назови. И, конечно, в Гениных этих словах есть немало сарказма и иронии. Но все равно это такое, как мне кажется, поколение, которое видело и демократию, и свободу, и жуткую рыночную свободу, и войну, и даже несколько войн сейчас…

Одни говорили, что «мы очень крутые, не допустим авторитаризма». А вторые сидели, думали «скорей бы авторитаризм пришел». Что вот это раздражает… И именно этот водораздел. Кто-то хочет более вперед, а кто-то – как было. Везде этот раздел есть. Кто-то более прогрессивен, кто-то, наоборот, реакционен.

Свое последнее интервью Олег Ефремов дал легенде «Комсомолки» Ольге Кучкиной за полгода до своей смерти.

Олег Ефремов, любимый артист России, возглавляющий Художественный театр имени Чехова, тяжко болен. Эмфизема легких, пневмосклероз, «легочное сердце» – все, связанное с дыханием. Встретил в прихожей и сразу вернулся к аппарату, через который должен дышать 15 часов в сутки: постоянная, только чуть ослабленная кислородная маска. Он уже собирался лететь в Швецию, решив, что пойдет на трансплантацию органов, да знаменитый хирург-легочник Перельманотговорил: эти операции делают до 65, при том, по его выражению, легче человеку голову заменить, чем легкие и бронхи. Мы разговаривали накануне отлета Ефремова во Францию – Перельман сказал, что там лучшая медицина по этой части. Характер прежний. Острый глаз также.

– Ты еще куришь?

– Иногда. Нервы, нервы, нервы.

– Мне показалось, ты сохраняешь мужество и спокойствие. Или срываешься?

– Дураки, я думаю, всякий нормальный человек срывается.

– Как ты смотришь на себя самого?

– Я смотрю, чтоб выцарапать хоть какую-то надежду. Вот и все. То есть привыкнуть можно, и 15 часов дышать через аппарат, как я должен дышать. Я сплю с этой штукой, потом еду в театр – там другая штука, которая наполняется кислородом, можно беседовать и даже репетировать. Ну, трубки в носу. Но любое физическое напряжение вызывает одышку, это очень неприятное ощущение, я тебе скажу, когда ты задыхаешься. Мне многое делается неинтересным. Ну, давай, ты о политике пришла поговорить?

– Сомерсет Моэм лет в 40, кажется, написал книгу «Подводя итоги». После чего жил до 90. Я пришла поговорить…

– О Моэме? Давай. (Хитрый глаз).

– О тебе. Удовлетворен ли ты жизнью, какую прожил? Был ли счастлив?

– Понимаешь, все эти понятия счастлив-несчастлив – это несерьезно.

– А что серьезно?

– Серьезно вот это: ведь и эмфизема, и остальное закладывается гораздо раньше. Сейчас бы я этого не допустил. Потому что понимаю, что самое ценное – это здоровье. Вот и все. Я жил всегда достаточно активно. В этом, может быть, характер. Я и пил достаточно серьезно. И курил, конечно. И все остальное…

– Про остальное чуть позже…

– Нет, я не Андрон Кончаловский…

– А я не собираюсь спрашивать имена. Но ты всегда жил богато…