Виктор Чувилкин - Девушки в шинелях

— Аня, как и вы, орденом Славы награждена, а Полина — медалью «За отвагу».

— Боевые! Ну что ж, как вернешься, привет им передай. Скажи, мол, ваш земляк объявился, Колька Исаев. При самом штабе фронта у Еременко состоит на службе…

Грузовик проскочил лес. И тут из-за облака, как коршун, неожиданно вынырнул «мессершмитт».

— Вот, гад! Откуда только взялся? — и шофер тормознул так, что Нина ударилась головой о лобовое стекло. — Быстрей в кювет!..

Нина упала на дно канавы. В уши ворвался вой пикирующего самолета. Где-то поблизости сыпанул свинцовый град, и все стихло.

Она приподняла голову и огляделась. Сержант уже сидел в грузовике.

— Вставайте, поедем! — позвал он. — Патроны у фрица кончились, а то кто знает, как бы обошлось…

— Значит, повезло нам, — проговорила Нина, поднимаясь с земли.

Шофер, проверяя скаты ударами сапога, приговаривал:

— Кажись, не задело. Уцелела, старушка, — он ласково провел рукой по капоту. — Три года с ней не расстаюсь. Ну что ж, милая, поехали дальше…

Поздним вечером Нина добралась до своего батальона. Войдя в землянку, она отрапортовала Шуре Шляховой:

— Гвардии ефрейтор Обуховская из краткосрочного отпуска прибыла!

— Вольно, — Шура обняла Нину.

— Нинок! — обрадовалась Аня. — А мы еще со вчерашнего дня ждем тебя с Полиной. Раздевайся.

— А как тут, все живы-здоровы? Что-то Клавы Маринкиной и Саши Виноградовой не вижу? — Нина поставила вещмешок и начала развязывать тесемку.

— На «охоте» они, — Аня легонько ткнула кулаком в вещмешок. — Чем это ты его набила? Пузатый, как футбольный мяч.

— Это вам подарок от моих заводчан. Угощайтесь! — и высыпала содержимое вещмешка на стол.

— Ой, булочки! Сдобные! Баранки, белый хлеб! — запрыгала в восторге Аня. — Полина, Шура, Люба! Налетайте, а то не достанется — все одна съем.

— Гуси, гуси! Га-га-га! Есть хотите? Да-да-да! — смеется Шура, пробуя присахаренную булочку.

— Вкусная!

— Аж во рту тает! — говорит Шура. — Я такие только до войны у себя в Запорожье едала. Знаете, девочки, — и ее васильковые глаза солнечно скользнули по подругам, — у меня есть предложение написать на завод письмо и отблагодарить за этот вкусный столичный подарок. Кто за?.. Все. Идет! А теперь, Нина, расскажи нам о Москве.

— Не знаю, с чего и начать. Гуляла по Красной площади. На Арбат заглянула. В Большой театр ходила…

— Вот те на-а-а, и в театре сумела побывать!

— Кстати, Аня, твоего знаменитого земляка Пирогова слушала.

— Ух, как здорово! Повезло тебе, Нинок! Я папе об этом пропишу.

— Какая же ты счастливая, Нинка, даже и сама не представляешь! Еще, еще рассказывай нам про все, что видела в столице…

«Здравствуйте, дорогие подруги — курсанты Центральной женской школы снайперской подготовки! Разрешите вас поздравить с праздником — годовщиной нашей школы, и примите наш боевой снайперский привет с передовой линии фронта.

Мы — девушки-снайперы, обучавшиеся в вашей школе в период декабрь 1942 г. — июль 1943 г., где нам привили навыки снайперов… Для того чтобы быть хорошим снайпером, требовалось много настойчивости и упорного труда, так как все выше перечисленные качества сами не рождаются, а достигаются упорной тренировкой над собой, и, самое главное, для хорошей учебы и боевой работы нужно уметь ненавидеть врага всеми силами своей души.

Весь советский народ ведет три года великую освободительную войну против гитлеровской клики и отдает все свои силы для быстрейшего изгнания врага с нашей территории и окончательного его разгрома. Вы, дорогие подруги, находитесь в школе и учитесь бить врага так же, как бьет его наша замечательная Красная Армия, оснащенная лучшей техникой в мире. Вам тоже доверено грозное оружие — снайперские винтовки. Берегите свою винтовку, любите ее, ухаживайте за ней. Учитесь из нее бить врага так, как бьют его советские снайперы.

Мы каждый день «охотимся» за гитлеровскими бандитами. Приходится долгими часами лежать под дождем, нередко занимать позиции прямо в болоте, но терпеливо и настойчиво выслеживать врага. Ни один еще фриц не уходил от наших метких выстрелов…

Дорогие подруги! Упорно овладевайте снайперским делом, выполняйте все приказы командиров и начальников — без этого вы не можете быть хорошими снайперами. Держите крепко в руках все завоеванные традиции нашей школы! Еще раз поздравляем вас с праздником!

Смерть немецким оккупантам!» [7] Центральный Архив МО СССР, ф. ЦЖШСП, о. 294811, д. 2, л. 43, к

Такое письмо в начале мая 1944 года отправили в родную школу девушки-снайперы. Это был их фронтовой привет, боевой наказ младшим подругам…

Теплый, прогретый солнцем майский ветер сушил землю. Среди луговых низин зеленели островки молодой поросли. Березки, около которых петляли траншеи батальона, манили к себе девушек шелестом бледно-зеленой листвы.

Наконец-то сброшены надоевшие телогрейки. Дверь землянки распахнута настежь, приятое тепло ласкает лицо, руки, шею.

— А в Вешняках теперь празднуют годовщину, — нарушает молчание Аня. — Курсанты под Красным знаменем школы стоят. Екатерина Никифоровна, наверно, наше поздравительное письмо читает им. Представляю, замерли в строю молоденькие курсантики-девчушки, как мы были, не шелохнутся, слушают наше послание. Вот бы побывать сейчас там! — и мечтательно прикрывает глаза.

— Тс-с-с, девочки! Кажется, пушки?.. — встрепенулась Нина, прислушиваясь к далеким глухим раскатам.

— Не похоже, — проговорила Полина. — Тучи небо обволакивают. Это гром.

И в этот миг свежим порывом ветра со стола подхватило газету и швырнуло на пол.

— Нина, закрой дверь! — попросила Люба.

— Сейчас… Ой, девочки, тучи какие! Темные-претемные! Гроза будет.

— Меня гроза однажды в степи застала, — сказала Шура Шляхова. — Страху натерпелась!

Грохочущий удар как будто расколол небо. В отсвете молнии, блеснувшей сквозь дверные щели, застыли испуганные лица девушек.

— Ну, началось светопреставление! — прошептала Макарова.

И это были те самые неустрашимые снайперы, которые не боялись выходить на смертельные поединки с врагом.

Гром перекатывался над землянкой с надтреснутым рыканием. Полумрак внутри землянки прожигали огненные блики. И вскоре по дощатой двери забарабанили упругие струи дождя.

— Ух и хлещет! Еще затопит, — прижалась Аня к Нине.

— Тогда вплавь, как бобры, выбираться будем.

— А я плавать не умею.

— Придется на буксире тебя тащить. Ремень есть, подцеплю.

— Аня, не волнуйся, дождь перестает, — успокоила ее Полина. — Слышишь, уже стихает.

И правда, шум за дверью ослаб. Реже и тише урчал гром, а вскоре и вовсе смолк.