Михаил Кравченко - Звезды комбата

На следующий день после ранения С. В. Хохрякова части 7-го гвардейского танкового корпуса, перегруппировав силы, двинулись в направлении местечка Ярмолинцы, обходя Проскуров с юга. Вечером 24 марта 54-я и 56-я танковые бригады с мотострелками 23-й бригады, посаженными на танки, атаковали Фельштин (теперь — Гвардейское) и освободили его.

Хохряковский батальон под командованием Урсулова, вырвавшись вперед, зацепился за окраину небольшого села. В это время командир корпуса генерал С. А. Иванов передал по рации со своего КП: «Остановить танки! Накормить людей! Два часа отдыха».

23-я мотострелковая бригада полковника А. А. Головачева окопалась за селом, впереди танковых подразделений, которые остановились в плотных колоннах прямо на улице. Впереди ведь прикрытие надежное. Да и, как говаривал Хохряков, ночью, когда не летает «рама», авиация противника врасплох танкистов не застанет.

И все же случилось неожиданное. Вдруг, откуда ни возьмись, по полевой дороге в село с непредвиденной стороны устремились четыре вражеских танка и самоходка «фердинанд». Они шли именно в промежуток между позициями мотопехоты полковника Головачева и молчаливо стоящим в ночном поле дозорным подразделением танкистов.

Исполняющий обязанности комбата Урсулов, чей танк был крайний в этом населенном пункте, первым узнал вражеские машины по шуму моторов. Заместитель командира бригады гвардии полковник А. Ф. Козинский, находившийся в батальоне, после доклада старшего лейтенанта отдал приказ:

— Моторов не заводить! Орудия к бою! Без команды не стрелять! Помнить — впереди наши!

Полковник Головачев, тоже находившийся в эти минуты у танкистов, по радио предупредил своих:

— Огня без команды не открывать!

Вот уже танки врага громыхают по улице в каких-то тридцати метрах от наших тридцатьчетверок, вот уже миновали их.

…Урсулов ударил из танковой пушки по хвосту вражеской колонны. Первым же снарядом он остановил замыкающую самоходку.

Впереди идущий танк гитлеровцев тут же взял ее на буксир. Вторым снарядом Иван Макарович зажег на буксируемом «фердинанде» разгорающуюся «свечу».

Феерическое зрелище открылось танкистам: десант полыхающей самоходки в черных эсэсовских мундирах, бросив машину, уже бежит между танком-буксировщиком и буксируемым, готовым вот-вот взорваться «фердинандом».

Автоматчики из бригады Головачева И. Лемин, Д. Эльмурадов, И. Яворина, занимавшиеся в селе «проветриванием» домов, сараев, подвалов и чердаков от прячущихся гитлеровцев, сквозь окна одной из хат скосили артиллеристов-самоходчиков из автоматов. Пуль ребята не жалели: поди, знай, сколько их досталось каждому из врагов. Забегая вперед, скажем, что утром они увидели изувеченные трупы четырех гитлеровцев, угодивших под гусеницы своего же полыхавшего «фердинанда».

Танк ударил по автоматчикам из пулемета трассирующими, насквозь прошивая стены ветхого здания. Пришлось Лемину, Эльмурадову и Яворине кланяться земле. Но тут гвардии старший лейтенант Урсулов поджег и танк-буксировщик. А Лемин, Эльмурадов и Яворина пригвоздили к земле танкистов, пытавшихся спастись бегством.

Урсулов, по примеру Хохрякова по пояс высунувшись из башни тридцатьчетверки, осветительными ракетами указывал место нахождения трех во всю прыть удирающих «тигров». Их по командам Урсулова добивали другие танковые экипажи, замыкавшие колонну батальона на улице села.

На другой день комбата вызвали на командный пункт бригады в Новое Село. Полковник Алексей Фролович Козинский крепко пожал руку старшему лейтенанту:

— Молодец! Все твои ребята — молодцы! По-хохряковски всыпали вчера фашистам. Так держать, Урсулов! А сейчас давай карту… Твои танки в пяти километрах от Ярмолинцев?

— Так точно.

— Значит, слушай: с ходу перерезаешь железную дорогу и все проходимые для танков дороги на Гусятин и на Каменец-Подольский, устраиваешь засады и чтобы ни один оккупант не проскочил ни на запад, ни на юг! Уразумел?

— Так точно, товарищ гвардии полковник!

— Захватишь дороги — немедленно радируй! Действовать будете вместе с гвардейцами Головачева. Забирай их на танки.

Взревели моторы, и вскоре хохряковцы, как их теперь называли в бригаде и корпусе, под командованием Урсулова прочно перекрыли пути на Гусятин и Каменец-Подольский.

Вскоре в расположении командного пункта Урсулова заурчал танк замкомбрига Козинского. Командиры вместе осмотрели позиции танков в засадах, проверили знание задач экипажами и то, как окапывается мотопехота, потом заехали к комбату Урсулову пообедать.

Вдруг невдалеке ударили танковые пушки. Офицеры, оставив еду, пристегивая на бегу пистолеты и надевая танковые шлемы, бросились к машинам.

Бой длился день и ночь. Целые сутки стояли хохряковцы насмерть, пока другие подразделения бригады и корпуса гнали на них с фронта окруженные гитлеровские части.

Противник был разбит.

Танковая гвардия начала продвижение в район Тернополя…

Все это Хохряков узнавал из писем своих побратимов.

Стало ему известно и о том, что гвардии старший лейтенант И. М. Урсулов не отмечен за свои славные боевые дела в Проскуровско-Черновицкой операции. И как только Семен Васильевич начал владеть руками, он первым делом сел за письмо начальнику политотдела корпуса А. В. Новикову. Вот выдержка из этого письма:

Здравствуйте, товарищ гвардии полковник!

Я, бывший «хозяин» 209-го, сейчас пишу вам из госпиталя, в котором, как утверждают врачи, буду находиться еще продолжительное время. Часто получаю письма от своих боевых друзей. Они сообщили мне, что некоторые наградные материалы на людей достойных и заслуженных, проявивших отвагу и мужество в боях еще в марте, почему-то возвратились из хозяйства товарища Иванова обратно. Вот, например, гвардии старший лейтенант И. М. Урсулов. Когда недостаточно было людей и машин, он воевал непосредственно в составе экипажа, имеет личный счет уничтоженных гитлеровцев и техники противника. Кроме того, Урсулов прекрасный командир. Когда я выбыл из строя, все руководство хозяйством возложили на него; и поныне он отлично выполняет приказы командования. А его посчитали заурядным штабным работником. И только. Урсулова представили к ордену, а корпусной инстанцией наградной лист задержан. Я, бывший его непосредственный начальник, считаю это возмутительным явлением и как коммунист коммуниста прошу вас содействовать награждению товарища Урсулова. Кроме того, прошу также утверждения наградных материалов на гвардии старших лейтенантов Семенова и Нагорного. Их посчитали второстепенными для боя лицами, а они в боях были на первом месте, были героями. Мы должны воздавать заслуги не по занимаемым штатным должностям, а по истинно исполненным, примерным для народа делам. В интересах повышения боевого духа воинов и восстановления справедливости прошу выполнить мою просьбу… Эту же просьбу прошу изложить и товарищу Иванову (комкору генералу С. А. Иванову — Авт.).