Михаил Кравченко - Звезды комбата

Вражеская колонна приближалась.

— Без команды не стрелять! Я начну первым! — и майор сам занял место у орудия.

Схватка началась. Нет, еще не раздавались выстрелы, но танкисты Хохрякова уже ловили противника в оптические прицелы. У врага больше боевых машин, однако преимущество гвардейцев — в их скрытности, во внезапности открытия огня. На стороне наших танкистов еще одно, главное, преимущество: они освобождают от поработителей родную советскую землю.

Хохряков определил: впереди — самоходки. Совсем недавно гитлеровское командование ввело в штат танковых дивизий танкоистребительные дивизионы самоходных орудий: 36 единиц в каждом, все на шасси средних и тяжелых танков, с противотанковыми пушками от 75 до 128 миллиметров.

Тяжелый «фердинанд» то исчезал, то возникал в вибрирующем от гула моторов прицеле тридцатьчетверки. Ежесекундно менялась дистанция, поэтому непрерывно приходилось менять прицел. Вот «фердинанд» заметил следы гусениц одной из тридцатьчетверок, спрятанных в засаде, замедлил ход, его орудие стало разворачиваться в сторону какой-то из обнаруженных машин. Нога комбата уверенно опустилась на педаль спускового механизма. Всего на долю секунды майор упредил гитлеровца.

Сразу же после выстрела командирской пушки огонь по вражеским бронемахинам открыли другие гвардейские экипажи. Задымило сразу несколько подбитых самоходок, волчком завертелась на шоссе и головная — с перебитой Хохряковым гусеницей. Комбат послал еще один снаряд, и «фердинанд» вспыхнул. Экипаж, попытавшийся спастись бегством, был уничтожен из пулеметов.

Попавшие в огневую ловушку громадины заметались на шоссе, некоторые сползли в заполненные грязью кюветы. За пять-шесть минут восемь передовых машин вражеской колонны были выведены из строя. Однако на исходной позиции разворачивались главные силы.

Хохряков сосчитал в бинокль: впереди шесть «тигров». Эти танки продвигались осторожно, в стороне от шоссе и пылающих машин.

А из-за горизонта выкатывалось свыше полусотни «тигров» и «пантер». Еще с добрый десяток поворачивал в сторону позиций соседней 55-й гвардейской танковой бригады.

Военные историки потом отметят, что «здесь передовые отряды 3-й гвардейской танковой армии подверглись удару более сотни немецких танков в сопровождении пехоты». Гвардейцы из батальона Хохрякова, оставшиеся в живых после этого боя, до конца своих дней будут помнить 17 марта 1944 года.

Сплошные тучи внезапно закрыли небо, шквальный ветер обрушил на танки ледяную крупу. Белая пелена и дым от разрывов вражеских снарядов затрудняли ведение прицельного огня.

Впереди целая лавина фашистских танков, а у Хохрякова только одиннадцать машин. Легко представить, что думал в эти мгновения комбат. «Перевес у противника большой, а дороги назад у нас нет. Значит, бой предстоит не на жизнь, а на смерть. Гитлеровцы будут пытаться любой ценой отбить железную дорогу и выручить склад ГСМ, но гвардия, следуя своей клятве, ни на пядь не отступит!»

Глядя на приближающуюся стальную лавину, гвардейцы повторяли свою священную клятву: «Там, где обороняется советская гвардия, врагу не пройти!».

Комбат приказывает вести только прицельный огонь: снаряды на исходе. Он прибегает к излюбленному тактическому приему — маневр машинами и огонь из засад. Вот, умело ведя стрельбу накоротке, врага атакуют тридцатьчетверки Кибенко и Проснякова. Приятно Хохрякову: молодые командиры машин уже переняли его опыт.

Когда на танке Проснякова была перебита гусеница и был поврежден мотор, отважный экипаж вел огонь из засады, помогая в бою товарищам.

Тридцатьчетверка Хохрякова находится непосредственно у шоссе. Лихо маневрирует механик-водитель В. А. Белоусов. Метким орудийно-пулеметным огнем экипаж наносит врагу смертельный урон.

Гитлеровцы неоднократно пытались прорваться, но безуспешно. Тогда они двинулись в обход. Хохряков выждал, пока немецкие машины подойдут ближе, и приказал Александру Титову занять место у орудия. Откинув башенный люк, комбат начал лично корректировать стрельбу своего Т-34 по переговорному устройству, а других — по рации.

Противник, воспользовавшись тем, что часть машин батальона вышла из строя, продвинулся на флангах вперед. Танк Хохрякова оказался отрезанным. Кое-кто, может, и решил бы: выход один — с боем пробиваться к своим. Но Хохряков, используя складки местности и хорошую подвижность тридцатьчетверки, продолжал наносить удары по вражеским машинам своим излюбленным методом, получившим у танкистов меткое, хоть и не вполне изысканное название «поцелуй из-за бугра».

День клонился к вечеру. Неожиданно мотор командирского танка заглох: кончилось горючее. Хохряков спокойно приказал экипажу:

— Взять солярку из подбитых тридцатьчетверок! Я остаюсь у орудия, прикрою.

Вскоре Белоусов, Пиксайкин во главе с лейтенантом Павловым ползком притащили по канистре дизельного топлива. Измазанные грязью, исцарапанные, но счастливые: машина снова оживет!

Бой утих. Гитлеровцы откатились, а перед фронтом батальона дымилось свыше двух десятков догорающих машин противника. Батальон Хохрякова, в котором осталось по одному танку на роту, и на этот раз удержал свой рубеж.

— А теперь — в Лапковцы! — сказал комбат так обыденно, словно речь шла не о населенном пункте, переполненном неистовствующими врагами, а всего-навсего о месте, где расположена батальонная кухня.

— Ударим, как бывало, Котовский, — спокойно рассуждая вслух, добавил Хохряков. — Выгоним фашистов из села в грязь, а там, глядишь, от страха они еще и завтра не оправятся.

Члены экипажа повеселели: предстоящая дерзкая атака на Лапковцы словно бы вдохнула в усталых бойцов новые силы.

Ночь уже вступила в свои права. Командирский Т-34, ворвавшись в занятое гитлеровцами село, нанес значительные потери противнику, никак не ожидавшему такой активности от советских воинов после трудного, кровопролитного дня.

Воспользовавшись паникой в стане гитлеровцев, Хохряков благополучно вывел танк к своим.

К полуночи бригада получила приказ командира 7-го гвардейского танкового корпуса генерал-майора Сергея Алексеевича Иванова, в котором перед батальоном Хохрякова ставилась задача — оседлать дорогу Лапковцы — Чабаны, оборонять северо-восточный берег оврага и северо-восточный скат высоты 336,0, чтобы не пропустить противника. Справа оборонялась 23-я мотострелковая, слева — 55-я танковая гвардейские бригады.

В приказе говорилось, что активные действия противника силой до 80 танков, поддерживаемых пехотой, ожидаются с утра 18 марта в направлении села Чабаны.

К рассвету следующего дня гвардии старший лейтенант Леонид Иванов, специально посланный Хохряковым, привел в батальон из тылов корпуса пять восстановленных танков с экипажами и полным боекомплектом. Рачительный комроты не забыл также прихватить на броню бочки с горючим и ящики со снарядами для трех действующих танков.