Дмитрий Олейников - Авраам Линкольн

Отказ Мэри, к удивлению самого Линкольна, принёс ему не чувство облегчения, на которое он рассчитывал, а ощущение уязвлённой гордости. Более того, именно после отказа он почувствовал, что, «кажется, немного влюблён в неё». Итог всей истории был для Линкольна неутешительным: «Я пришёл к выводу, что не должен и думать о женитьбе, и вот по какой причине: меня не устроит ни одна дама, которая будет настолько тупа, чтобы выбрать меня в мужья» {104} 104 The Collected Works of Abraham Lincoln. Vol. 1. P. 119. .

Это означало, что настал черёд появиться такой женщине, которая заставила бы Авраама забыть о зароке не жениться. Ею стала другая Мэри — Мэри Тодд из состоятельной семьи кентуккийских рабовладельцев, правнучка генерала, участника Войны за независимость, и дочь преуспевающего бизнесмена, банкира и политика.

Мэри получила редкое для американки той эпохи образование: в общей сложности она провела в частном пансионе и академии для девушек более десяти лет, тогда как многие юные леди (включая её старших сестёр) тратили на занятия в учебных заведениях вдвое меньше времени. Она одолела не только базовые предметы вроде грамматики и арифметики, но и географию, историю, астрономию, устный и письменный французский, поэзию и литературу, усвоила уроки «хороших манер», научилась весьма прилично петь и танцевать. Всё это позволяло Мэри непринуждённо поддерживать любой разговор (даже о политике). К тому же она обладала таким острым язычком, что «могла заставить епископа забыть о его проповедях» {105} 105 Helm K . The True Story of the Mary, Wife of Lincoln. New York; London, 1928. P. 81. .

Кроме того, Мэри была весьма привлекательна: круглолицая, розовощёкая, со светло-каштановыми волосами, слегка отливающими бронзой, с пронзительными голубыми глазами, сияющими из-под длинных ресниц. Её лёгкая полнота не считалась в те времена недостатком — она позволяла следовать моде и смело оголять руки и шею {106} 106 См.: Baker J. H . Mary Todd Lincoln: A Biography. New York, 1987. P. 50. .

Появление Мэри в Спрингфилде было частью общего движения населения страны на Запад. Семейство Тодд постепенно перебиралось из Кентукки в более перспективный Иллинойс. Первым здесь появился дядюшка Мэри, Джон, во время войны 1812 года военный медик, а с 1827 года один из самых почтенных докторов Спрингфилда. Он стал патриархом влиятельного семейства в Иллинойсе. Джон Тодд Стюарт, старший партнёр Линкольна, приходился Джону Тодду племянником, а Мэри — двоюродным братом. Доктор и адвокат прочно обосновались в Иллинойсе, и дочери Тоддов начали одна за другой приезжать в Спрингфилд в надежде составить себе выгодную партию из числа представителей местного общества. Всех вдохновлял успех старшей сестры Мэри, Элизабет, вышедшей замуж за перспективного иллинойсского политика, губернаторского сына Нинью Эдвардса. С 1835 года всё большое семейство стали называть «кланом Тоддов — Стюартов-Эдвардсов» и местной «аристократией». Двухэтажный кирпичный дом Ниньи и Элизабет Эдвардс стал с того времени центром общественной и культурной жизни Спрингфилда. Здесь собирались молодые амбициозные профессионалы Иллинойса. Неудивительно, что приехавшая к Эдвардсам «на пансион» Фрэнсис Тодд благополучно вышла замуж за известного врача Уильяма Уоллиса. Новая семья временно обосновалась в таверне «Глоб», освободив место для следующей дочери Роберта Тодда. Это и была Мэри, которая впервые «присмотрелась» к городу в летние месяцы 1837 года. Тогда она пробыла в Спрингфилде недолго (Фрэнсис ещё не вышла замуж), и до нас не дошли сведения о каких-либо её контактах с Линкольном, как раз переживавшим развязку истории с Мэри Оуэнс. Второй раз Мэри приехала в мае 1839 года на свадьбу Фрэнсис и осталась у Эдвардсов надолго. Именно тем летом в День независимости губернатор Иллинойса официально объявил Спрингфилд новой столицей штата. А Линкольн приобрёл новую долю известности «Лицейской речью» [13] Спрингфилдский «лицей» был не столько образовательным, сколько просветительным учреждением — лекторием и дискуссионным клубом. о неизбежной смене поколений в политике, о том, что мало жить только памятью о героических предках времён Войны за независимость: «Они были столпами Храма свободы, и теперь, когда время их искрошило, Храм может упасть, если мы, их потомки, не поставим на их места новые колонны, новые столпы» {107} 107 The Collected Works of Abraham Lincoln. Vol. 1. P. 214–215. .

Авраам и Мэри увиделись на большой официальной вечеринке в конце 1839 года, организованной в честь важного по меркам Иллинойса события — открытия первой в Спрингфилде сессии Законодательного собрания штата. Линкольн заседал там уже третий срок и, более того, помог своему партнёру Стюарту победить демократа Дугласа в соперничестве за место в Конгрессе США. К тому же летом 1839 года Линкольн был избран в городской совет Спрингфилда. Таким образом, он утвердился в политической элите Иллинойса. Поэтому, даже не будучи «аристократом», как Эдвардс или Стюарт, он стал одним из распорядителей памятной декабрьской вечеринки-«котильона» (так в то время называли не только танец, но и целый танцевальный вечер с играми и прочими увеселениями). Там, в собрании первых лиц и первых красавиц столицы, тридцатилетний Авраам и заметил двадцатилетнюю Мэри. Согласно семейной легенде, именно тогда он пригласил очаровавшую его даму на танец, сразу признавшись, что танцует ужасно. «И он не обманул» {108} 108 См.: Helm K . Op. cit. P. 74. , — с улыбкой заметила Мэри кузине. Кто-то из знакомых вспоминал, что среди танцующих длинный Линкольн напоминал бога Юпитера, свешивающегося из облаков, чтобы взглянуть на то, что делается на земле {109} 109 См.: White R. C. jr . Op. cit. P. 110. .

Худой долговязый Авраам и невысокая пухленькая Мэри будто символизировали весь контраст их положения. Как писал друг Линкольна Херндон, «по телосложению и физическим параметрам, по образованию, воспитанию, происхождению и темпераменту — по всему она была прямой противоположностью Линкольну» {110} 110 Herndon W. H., Weik J. W . Abraham Lincoln: The True Story of a Great Life: In 2 vol. New York, 1892. Vol. 2. P. 208. . Однако довольно скоро стало ясно, что у них много общего, и силы притяжения начали брать верх над силами отталкивания. Как Авраам, так и Мэри происходили из Кентукки. Оба рано лишились матерей и воспитывались мачехами, оба с детства пристрастились к чтению, любили поэзию и знали наизусть одних и тех же авторов: Шекспира, Бёрнса… Оба были увлечены политикой, поддерживали вигов, и если Линкольн восхищался Генри Клеем, то для Мэри он был не только героем, но и соседом и другом семьи! Мэри любила поговорить, а Авраам, неискушённый в ведении светских разговоров с дамами, был готов её слушать. Она была экстравертом, а он интровертом. Сестра Мэри вспоминала, что не раз бывала свидетельницей их бесед: «Линкольн был весь внимание, он не мог отвести взгляд от Мэри. Казалось, его притягивала какая-то непреодолимая сверхъестественная сила. Он слушал и почти не мог вставить слово…» {111} 111 Цит. по: Herndon’s Informants. P. 443–444.