Николай Губернаторов - «СМЕРШ» ПРОТИВ «БУССАРДА» (Репортаж из архива тайной войны)

Политическая эмиграция, как и я в том числе, понимали, что свалить большевистский режим можно только силой. Тогда среди эмигрантов господствовало мнение: хоть с чертом, но против большевиков. Вот почему я и подобные мне эмигранты поддержали Германию в ее нападении на СССР.

Будучи профессиональным разведчиком, я добровольно согласился служить в военной разведке Германии — Абвере. Это совпадало со смыслом и целью моей жизни в борьбе за Россию, свободную от коммунистов. Тем более что и политическое руководство Германии в своих заверениях заявляло об освобождении народов России и придании ей определенной государственной формы без большевиков.

Благодаря своему профессиональному опыту и в соответствии с моими взглядами, я занялся в Абвере вербовочной работой и подготовкой для вермахта нормативных документов о поведении войск по отношению к российскому населению.

Например, мною была подготовлена и доведена до сведения всего гражданского населения инструкция о том, что в войне Германии с СССР борьба ведется против большевиков, их партаппарата и против мировой революции. Германия освобождает Россию от ига Советов».

«Простите меня, Христа ради, — прервала меня Наталья Васильевна, — я правильно вас понимаю: вы не приняли советскую власть потому, что у вас с ней чисто сословно-политический конфликт?»

«Да, совершенно верно, — ответил я. — Мне представляется, что власть в России должна и может быть умной, честной, освещенной Божественной благодатью и ответственной перед народом и потомками за судьбу Отечества. А советская власть не та, которую я признаю».

«В многовековой истории России, — заговорила твердо и уверенно Наталья Васильевна, — была всякая власть, но она никогда не кормила народ сладкими пряниками, все больше действовала кнутом. Нередко власть относилась к своему народу жестоко и несправедливо. И не всегда он безропотно сносил это. Обладая терпеливой мудростью и гордым достоинством, русский народ всегда был способен понимать, что власть берут и сдают люди, а народ и его государство вечны и всегда остаются, поскольку держатся на вековой единодуховной нравственной силе.

И вот сейчас, в годину лихолетья, эта сила породила благородную ярость народа и превратила войну в священную и всенародную. Нашему народу присуща особая, непохожая русскость не только в терпении горя, но и в прощении обид и несправедливости власти. Народ понимает, что жизнь слишком коротка и слишком дорого тратить себя на обиды и неприятия власти. Я, может быть, больше вас, Юрий Васильевич, должна обижаться и не признавать советскую власть за безвинно репрессированную маму. Но я не таю обиды и принимаю эту власть такой, какая она есть.

А вы, Юрий Васильевич, не признавая советскую власть, хотите избавить от нее Россию с помощью немецкой военной силы. Но ведь кроме чисто сословно-политической основы вашего неприятия Советской власти, у вас должно быть внутреннее чувство к Родине, к страдающему народу, его истории, культуре, религии. Ведь православная вера — это, в сущности, духовная основа любви к Богу и к своему Отечеству. Если бы можно было спросить у народа, у Господа Бога: одобряют ли они ваш выбор и стремления, думаю, — горячо и взволнованно говорила Наталья Васильевна, — что они, как и я, ответили бы отрицательно. Они бы сказали вам: уклоняйся от зла и духовного заблуждения, ищи мира и следуй за ним, мир там, где есть доброе сердце. Мир с греческого означает единение, если помните. Именно в многонациональном единении, едипословесном пространстве, в согласии и примирении русский народ всегда выступал спасителем не только тысячелетней России, но и народов Европы в битвах с чужеземными захватчиками. Обливаясь кровью и слезами, он делает это и сейчас».

Тут Наталья Васильевна встала, поправила косу и, вопросительно глядя мне в глаза, тихим голосом сказала: «Ну вот, я от души выговорилась. А теперь как гражданский человек я хотела бы спросить у вас, военного специалиста: какие события нас ждут на фронте, хотя бы этим летом, не заглядывая в будущее?»

После искреннего, убедительного монолога, осуждающего меня, я был готов возразить и в какой-то мере оправдаться перед аргументами Натальи Васильевны. Но этот ее вопрос как-то сковал меня. Тем не менее я собрался и, сбивчиво и волнуясь, заговорил:

«Прежде, чем ответить на ваш вопрос, мне хотелось бы дать пояснения на ваши суждения, потому что в них прозвучало осуждение меня как русского православного человека.

Да, война — это страшное зло, страдания и бедствия для всех народов и грех перед Богом. Я переживаю уже третью войну. И в душе, и в голове вынашиваю трагедию и реально ощущаю разлад между любовью и верой перед Всевышним и заветом отца, своей присягой.

И в то же время я пока придерживаюсь твердого осознания своего предназначения, избранной цели и бытия, постоянно помню и сохраняю чувство долга перед Отечеством и Господом Богом, до сих пор хранившим меня. Вот в такой раздвоенности ума и сердца я участвую в своей, дай Бог, последней войне. Но, воюя против своих соотечественников, я ни разу не нарушил Божью заповедь «не убий», ни разу даже не выстрелил в них. И сейчас я занимаюсь своим профессиональным делом разведчика.

На что я рассчитываю? Вы сами видели и даже познакомились здесь с бывшими военнослужащими Красной армии, попавшими в плен и завербованными мною и моими коллегами в лагерях. Все они согласились добровольно служить в Русской освободительной армии и готовы воевать против большевиков. Сейчас такая армия формируется из трех миллионов военнопленных.

Вот уже полгода действует созданный из эмигрантов и военнопленных «Русский национальный комитет» во главе с бывшим командующим армией Власовым, который в прошлом году сдался немцам в плен. Сейчас этот комитет заключил договор с германским правительством. Договор подписали Гитлер и Власов. Он предусматривает содействие германским властям путем формирующейся Русской освободительной армии, вооружение и снаряжение которой германская сторона берет на себя. В договоре записано, что окончательно вопрос о новой России и ее будущем правительстве будет решаться после войны фюрером. Я и многие эмигранты, а также некоторые попавшие в плен генералы Красной армии рассматриваем этот комитет как временное правительство России. Сам факт существования комитета сплачивает все русские силы в Германии и снимает в сознании военнопленных добровольцев клеймо предателя, как их окрестили в Москве».

При этих словах глаза Натальи Васильевны сделались холодными, вопросительными. После неловкой паузы она, подняв взгляд и глядя мне в глаза, сурово заговорила: