Михаил Сонкин - Рассказы про «Катюшу»

Хотя прорвать эту оборону было нелегко, но при наступлении из района Орля — Калинино открывалась возможность нанесения флангового удара для прорыва в юго-западном направлении и выхода в тыл главным силам противника и основным его инженерным сооружениям, прикрывающим Брянск.

План, намеченный нашим командованием, предусматривал проведение операции силами войск 50-й армии под командованием генерала И. В. Болдина. В прорыв намечалось ввести 2-й гвардейский кавалерийский корпус.

Замысел этой операции раскрыл перед Назаренко командующий артиллерией фронта.

…Уже рассветало, когда невысокий, худой, шестидесятилетний генерал-артиллерист отошел от карты. Говорил он лаконично, не вдаваясь в подробности, излагая лишь самое существо дела. Теперь он пригласил Назаренко сесть.

— Вы только что закончили инспектирование своих частей? — спросил командующий.

— Да.

— И что же, как полки? Потери велики?.. Как с боеприпасами, горючим?

Назаренко коротко обрисовал положение.

— Ясно, — одобрительно отозвался командующий. — Теперь нам нужно решить самое важное — что мы можем выделить 50-й армии?

Командующий артиллерией фронта ценил Назаренко за его энергичность и беспокойный характер и, хотя не всегда разделял его взгляды на роль тех частей, которыми он командовал, неизменно советовался с ним, когда дело касалось боевого использования реактивной артиллерии.

— У нас есть что предложить генералу Болдину, — сказал Назаренко. — Мы имеем десять полков БМ-13, тяжелые бригады 2-й гвардейской минометной дивизии… Но сейчас, к сожалению, эти части разбросаны по всему фронту…

— «Всем сестрам по серьгам?» — улыбнулся командующий. — Я это знаю. После 12-го июля разбрелись. Что ж, будем «грабить» других, чтобы «обогатить» генерала Болдина. Кстати, он прежде всего просит придать ему бригады из 2-й дивизии.

— Не возражаю, — решительно сказал Назаренко. — Генерал Болдин прав: без залпа бригад тяжелых установок М-31 лесные «остроги» не взять.

— Но это не все…

— Нужно переподчинить 50-й армии не менее семи полков БМ-13.

Назаренко воодушевился. Это было то, за что он сам ратовал. Он охотно поддержал этот план, и оба командующих перешли к уточнению деталей предстоящей перегруппировки реактивной артиллерии…

Через несколько часов гвардейские минометные бригады и полки получили приказ выступить в район Орля — Калинино.

К назначенному сроку войска 50-й армии и приданные ей средства усиления, в том числе части реактивной артиллерии, были готовы к наступлению.

На рассвете 25 августа, за день до начала операции, командующий Брянским фронтом приказал на участке предполагаемого прорыва произвести разведку боем.

После небольшой артиллерийской подготовки к немецким траншеям двинулось несколько наших стрелковых подразделений. Однако через час — полтора им пришлось возвратиться на исходные рубежи… Итоги были неутешительные. Противник обрушил на эти подразделения шквал огня — пулеметного, минометного и артиллерийского. Гитлеровцы перешли в контратаку. Подтвердилось, что немцы располагают здесь сильной обороной, включающей хорошо развитые инженерные сооружения и большое число огневых средств.

Военный Совет Брянского фронта, оценив данные разведки, решил отказаться от активных действий в районе Орля — Калинино и, не меняя общего плана операции, осуществить прорыв немецкой обороны несколько севернее, на участке Большие Савки — Шипиловка, предварительно и там провести разведку боем.

Вновь в движение пришли войска. В новый район были переброшены основные силы артиллерии, в том числе и гвардейские минометные части.

Вторая разведка, начавшаяся утром 4 сентября, проводилась более интенсивно. Но теперь наши подразделения встретили еще более упорное сопротивление. Все свидетельствовало о том, что противник и здесь располагает глубоко эшелонированной прочной обороной. Он обнаружил сосредоточение наших войск и принял контрмеры. Командующий Брянским фронтом, лично руководивший разведкой боем, пришел к выводу, что прорвать оборону в этом районе можно лишь ценой больших усилий, потерь, и не исключено, что здесь пришлось бы вести затяжные бои, которые не могли сулить успеха.

Поздно вечером на станции Киров в вагоне командующего фронтом состоялось заседание Военного Совета фронта.

Генерал Назаренко в это время находился в штабе 2-й гвардейской минометной дивизии. В два часа ночи его вызвали к командующему фронтом. Заседание уже закончилось, и в вагоне были только командующий и член Военного Совета фронта.

— Сколько потребуется времени, чтобы перебросить шесть — семь ваших полков на расстояние 50—60 километров? — спросил командующий, как только Назаренко доложил о своем прибытии.

— Состояние дорог? В какое время суток должен совершаться марш? — попросил уточнить Назаренко.

— По песчаным большакам, ночью. Дороги, видимо, не отличные, но проходимые.

Назаренко задумался. Он знал здешние дороги, изъездил их достаточно. Мысленно он прикинул возможные варианты перегруппировки к северу и югу от Больших Савок.

— Если выступите с наступлением сумерек, за ночь сможете передислоцироваться и утром, часов в десять — одиннадцать, открыть огонь? — спросил командующий.

— Сможем, товарищ командующий, — ответил Назаренко и приготовился слушать приказ.

— Прошу к карте, — сказал командующий.

Карандаш в его руках скользнул между двумя населенными пунктами, расположенными юго-западнее города Кирова.

— Удар наносится здесь…

Назаренко удивился: эти населенные пункты находились севернее разграничительной линии между Брянским и Западным фронтами.

Командующий заметил недоуменный взгляд своего собеседника. В свою очередь Назаренко увидел, что член Военного Совета следит за ним, присматриваясь, как он реагирует на этот план.

— Да, да… Забираемся на время в «чужие владения», — пошутил член Военного Совета. — Берем, так сказать, участок «в аренду». Правый сосед, — он имел в виду командующего Западным фронтом, — согласился «пустить» нас. Сделаем свое дело и войдем в собственные границы.

— Новый план одобрен Ставкой, — сказал командующий, и карандаш его снова стал быстро перемещаться по карте. Назаренко узнал не только общий замысел операции, но и задачи, которые возлагаются на гвардейские минометные части.

В последние сутки командующий почти не спал. Все выдавало в нем крайнюю усталость: и складки на лбу, и морщины под глазами, и покрасневшие веки. Но когда он заговорил о новом плане, то так воодушевился, что Назаренко больше чем когда-либо понял, сколько скрытой энергии в этом человеке, какая сложная, истинно творческая работа, была проделана, прежде чем родилось это оперативное решение.