Михаил Сонкин - Рассказы про «Катюшу»

— Прошу вызвать огонь по восточной окраине Михайлува, — радировал я командиру бригады. Но наша артиллерия почему-то медлила. Ее, очевидно, все еще задерживала пробка, образовавшаяся у лесного болота.

А бой у моста нарастал. На обоих берегах Пилицы в районе переправы рвались снаряды. В темноте каждый разрыв снаряда казался особенно зловещим. Нервы мои были напряжены до предела. Рядом с моим танком загорелся дом. Машина оказалась на виду у противника.

«Отходить нельзя, — говорил я себе. — Немцы могут вдоль берега просочиться к мосту и снова занять его. Стоять и стоять!»

Пламя горевшего дома нагрело броню. В танке стало нестерпимо душно. Верхняя часть дома рухнула на танк.

— Назад! — крикнул я водителю.

Мы отошли настолько, чтобы мост все же был виден.

— Осталось 17 снарядов, — доложил мне башенный стрелок.

Продолжать стрельбу по Михайлуву было теперь бесполезно: снарядов мало, да и что могла сделать одна моя пушка против двух десятков вражеских, стрелявших из Михайлува? Надо было беречь снаряды, чтобы прикрыть переправу от фашистов, притаившихся в прибрежных кустах.

А взрывы продолжались. Немецкие снаряды падали и в реку, взметывая фонтаны водяных брызг, и на горевший дом, множа в новых местах костры, и у моей машины. Очередным взрывом на танке сорвало антенное устройство. Радиосвязь прекратилась.

«Продержаться еще немного… Скоро по Михайлуву ударит наша артиллерия, подойдут танки, пехота, подоспеет помощь!..»

И вот позади возник гул. Это открыли огонь «катюши». Снаряды разорвались на восточной и северной окраинах Михайлува, разорвались как раз в тех местах, откуда стреляли пушки. Мощный залп повторился. Открыли огонь наши пушки. Фашистская артиллерия смолкла.

— Быстро к мосту! — приказал я водителю. Одним рывком танк выскочил к реке.

Переправа была удержана! В ту же ночь по ней двинулись механизированные колонны из состава 2-й танковой армии…

Спасибо «катюшам»! Они пришли нам на помощь в самый трудный и решающий момент… К сожалению, мне так и не удалось узнать, кто, какой полк или дивизион реактивной артиллерии произвел залпы, которые помогли нам выполнить трудную задачу и спасли меня и моих товарищей: три дня спустя я был тяжело ранен и меня отправили в тыловой госпиталь.

На рассвете, как правило, начинались все крупные наступательные операции. На рассвете гремели первые залпы «катюш», почти всегда начинавшие артиллерийскую подготовку. И сколько бы орудий затем ни вступало в бой — сотни, тысячи — всегда неизменно всесокрушающей грозой прокатывались и гремели залпы реактивной артиллерии.

На улицах Познани, над фортами старинной крепости грохотали разрывы. Наша артиллерия вела огонь с востока и запада, с севера и юга. Кольцо вокруг окруженных войск противника сжималось.

Советская Армия уже стояла на Одере, в 80 километрах от Берлина. Но в Познани еще оказывала сопротивление значительная группа немецких войск; она была окружена там в ходе Висла-Одерской операции.

— Ваше сопротивление бесполезно. Исход войны предрешен, сдавайтесь, — предложило советское командование окруженным войскам.

Гитлеровские генералы ответили отказом… Тогда в атаку пошли наши штурмовые группы. Они стали штурмовать дом за домом, квартал за кварталом. В состав этих групп, кроме автоматчиков и саперов, входили танкисты и артиллеристы, гранатометчики и связисты. Продвигаясь вперед, артиллеристы и танкисты вели огонь прямой наводкой. Если требовала обстановка — разрушали здания, превращенные противником в узлы обороны.

В крупных населенных пунктах было затруднено наблюдение, взаимодействие, управление, а главное — не было простора для маневра. «Катюши» первоначально в состав штурмовых групп не включались. Но потом оказалось, что гвардейцы могут и здесь применить свое оружие.

…Командир дивизиона гвардии капитан Карпенко стоял на чердаке многоэтажного здания и наблюдал за действиями одной из штурмовых групп. Он видел: нужен артиллерийский огонь по верхним этажам зданий, которые укреплены особенно сильно. Но как помочь пехотинцам и саперам? На пятый этаж боевую машину не поднять! Не затащить туда и обычное орудие.

— А почему бы не стрелять отдельными снарядами? Их можно ведь установить и на крыше, и на чердаке, и на лестничной площадке и даже на подоконнике… Можно стрелять без станков.

Карпенко спустился вниз, задержался на лестничной площадке, подошел к окну, взглядом прикинул, как закрепить в оконном проеме снаряд, как придать ему необходимый угол, как произвести выстрел… «Но предстоит стрелять на близкое расстояние; даст ли это нужный результат?» — думал капитан. Он решил, что крупнокалиберный реактивный снаряд обладает достаточной силой, чтобы даже с небольшого расстояния пробить кирпичную стену здания.

Свой план Карпенко доложил командованию.

— Идея заманчивая, — отозвался полковник, руководивший действиями штурмовых групп. — Произведите пробные выстрелы, посмотрим, что получится.

Командир дивизиона получил цель и согласовал время открытия огня с действиями одной из ближайших штурмовых групп.

Предстояло овладеть многоэтажным домом, где находился сильный немецкий гарнизон, контролировавший прилегающие улицы.

Двое суток Карпенко и его разведчики наблюдали за противником; они выяснили расположение его огневых средств и в соответствии с планом действий штурмовой группы выбрали для себя огневую позицию. Это была лестничная площадка пятого этажа в одном из домов. До объекта атаки было не более 250 метров.

Придав снарядам необходимый угол возвышения и прочно закрепив «направляющие» (деревянную укупорку), Карпенко стал ждать сигнала… И вот командир дивизиона включил взрывную машинку… Ракетный заряд еще продолжал гореть, когда снаряд достиг цели… Последовал второй выстрел. В здании возник пожар. Начались многочисленные взрывы (очевидно, там был склад боеприпасов). Пожар распространился на соседние дома. Штурмовая группа овладела кварталом без особых потерь.

Это была необычная огневая позиция…

Первый опыт удался!

Через день гвардейцы капитана Карпенко таким же образом вели огонь в другом квартале.

Когда бои завязались на подступах к познанской цитадели и начался штурм старинных фортов, Карпенко со своими гвардейцами расположился в кирхе, стоявшей на крутом берегу реки Варта. Огневой позицией для этой необычной батареи послужили хоры этого храма. Отсюда хорошо просматривалось многоэтажное здание на противоположном берегу реки, здание, которое предстояло штурмовать.