Михаил Сонкин - Рассказы про «Катюшу»

И вот развернута радиостанция. Сейчас командир батареи войдет в связь со своими расчетами, ждущими его приказа. Но связь, едва наладившись, прерывается. Вышла из строя радиостанция. Что делать? Дорога каждая минута. Редеют ряды храбрецов-пехотинцев. Погиб командир батальона… Борцов посылает сержантов Лопатина и Семенова с заданием доползти до Вислы, переправиться на восточный берег, взять там новую радиостанцию и доставить ее обратно. Трудная задача. Но она должна быть выполнена!

Лопатин и Семенов ползут к крутому берегу Вислы. Лопатин добрался первым. Нашел небольшую лодку, поплыл… Но едва он достиг середины реки, как лодку опрокинуло взрывом. Вторую половину пути сержант преодолел вплавь.

Боевые машины вели огонь не смолкая: нельзя было ждать, пока установится связь с командиром батареи, и пусть огонь был недостаточно метким, но все же он помогал пехоте. Нелегко было стрелять, находясь под ответным огнем немецкой артиллерии, подвергаясь непрерывной бомбардировке с воздуха. После нескольких налетов немецкой авиации у боевых машин осталось по два — три человека. Сержант Спирин работал и за наводчика, и за заряжающего.

Лопатин передал приказание командира батареи, взял запасную радиостанцию и снова переправился на западный берег. Связь была восстановлена. Борцов стал подавать команды. Теперь залпы ложились точно по цели и наносили врагу наибольший урон.

К вечеру нашему командованию удалось переправить через реку новые батальоны… По всему фронту расширился плацдарм на западном берегу Вислы.

— Спасибо артиллеристам, спасибо «катюшам»! — говорили пехотинцы, благодаря за помощь, оказанную им в самую трудную минуту.

— Спасибо «катюшам»! — так говорил и танкист Герой Советского Союза майор Виктор Гнедин.

В январе 1945 года войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов осуществили стремительное наступление от берегов Вислы к берегам Одера.

220-я Гатчинская Краснознаменная танковая бригада, в составе которой действовал батальон майора Гнедина, наступала с Магнушевского плацдарма. На рассвете 14 января здесь началась мощная артиллерийская подготовка. В ней приняли участие тысячи орудий и минометов, сотни боевых машин реактивной артиллерии. За несколько минут до конца артиллерийской подготовки открыли огонь все ручные и станковые пулеметы. К исходным позициям пехоты подошли танки и самоходно-артиллерийские установки. Саперы проделали проходы в минных полях и заграждениях противника… Снова грянули залпы «катюш», и пехота и танки, поддерживаемые огнем всех видов артиллерии, перешли в атаку. За два дня боев соединения первого эшелона 5-й ударной армии прорвали заранее подготовленную противником оборону и вышли к реке Пилице. Здесь танкисты должны были с ходу захватить переправы и тем обеспечить ввод в прорыв соединений 2-й танковой армии, сосредоточенной в ближайшем тылу.

— Нашему танковому батальону, — рассказывает майор В. Гнедин, — было приказано захватить одну из переправ через Пилицу в районе Михайлува. Вслед за танками наступал стрелковый полк. На пути к Михайлуву нам предстояло пройти лес. Но там на болотистых дорогах, обстреливаемых противником, образовалась «пробка». Пехотинцы задержались. К Михайлуву смогли пробиться лишь три наших танка, в том числе и мой.

Еще издали мы увидели, что вдоль нашего берега к переправе торопятся отходящие немецкие войска. Стало ясно: они отойдут за Пилицу и немедленно взорвут мост. Это означало бы, что противник задержит нас у реки, задержит и те танковые части, которые ждут от нас захвата переправ.

Медлить нельзя!.. Надо во что бы то ни стало опередить врага! — решил я и связался по радио с командиром бригады гвардии полковником А. Н. Пашковым [3] Герой Советского Союза А. Н. Пашков погиб в одном из боев за освобождение Польши. На родине героя, в Беломорске, ему установлен памятник. .

Докладывая, я понимал, что момент для захвата переправы сейчас самый подходящий, но сил у меня мало: всего три танка. Командир бригады, выслушав рапорт, приказал:

— Сделайте все, чтобы противник не успел взорвать Михайлувский мост. Я направляю к вам две роты из соседних батальонов. А пока не теряйте времени!

Уже стемнело. В ночной мгле скрылся из виду Михайлув. А немецкие войска продолжали переправляться на западный берег Пилицы. Я решил улучить момент, когда между немецкими колоннами образуется разрыв, под прикрытием темноты вклиниться в интервал между колоннами и незаметно подойти к мосту… Это удалось сделать. Первым к переправе подошел танк лейтенанта Гусарова, потом второй танк лейтенанта Крымова. Саперы, находившиеся на броне, спешились и бросились осматривать мост, не ветхий ли он, смогут ли пройти по нему танки. Из-под моста вдруг выскочил гитлеровский офицер. Саперы успели задержать его. Выяснилось, что этот офицер — инженер немецкого пехотного полка; он уже заложил взрывчатку и ждал момента, когда пройдет последняя немецкая колонна. Саперы побежали по мосту на западный берег, чтобы обезвредить мины… До их возвращения нельзя было ничего предпринимать. Между тем новая немецкая колонна уже подходила к мосту. Из прибрежных кустов отчетливо послышалось: «Шнель, шнель». Голос гитлеровского офицера торопил своих солдат. Казалось, еще три — пять минут — фашисты подойдут ближе и обнаружат нас.

Напряжение росло с каждой минутой. Наконец, прибежал запыхавшийся сапер:

— Все в порядке, товарищ майор, — шепотом доложил он. — Мины обезврежены.

Я подал команду переправляться. Пошли танки Гусарова и Крымова. Темная ночь скрыла их из виду. Мой танк оставался на месте, чтобы охранять мост с восточного берега.

— «Переправились благополучно», — по радио кодом доложил мне лейтенант Гусаров.

То ли этих двух слов, переданных по радио, было достаточно, чтобы гитлеровцы обнаружили нас, то ли что-то другое было тому причиной, но Михайлув вдруг ожил. В разных местах засверкали огоньки пушечных выстрелов, загрохотали артиллерийские залпы. Мины и снаряды рвались у переправы, падали в реку. Вторым залпом фашисты накрыли свою колонну, которая приближалась к мосту справа от меня. В колонне загорелись машины. В Михайлуве вдруг вспыхнул пожар. Зарево осветило танки Гусарова и Крымова. Я увидел их на том берегу, неподалеку от моста. Противник, обнаруживший в своем тылу советских танкистов, бросил против нас до батальона пехоты. Гусаров и Крымов отбивались огнем из пулеметов. Но вот по дороге, ведущей из местечка к мосту, появились два вражеских танка. Угроза для тридцатичетверок Гусарова и Крымова возросла. Наступил отчаянный момент боя, когда побеждает лишь более сильный духом и более умелый в бою… Фашистские танки потонули в дыму разрывов и загорелись. Но и после этого опасность не миновала. Гитлеровские автоматчики и гранатометчики вновь стали приближаться к нашим машинам.