Виктория Мочалова - Лытдыбр [Дневники, диалоги, проза]

Гайки закручиваются. Эффекты закручивания гаек уже хорошо видны. Люди ведь не дураки, они всё поняли. Где нынче Волож, где нынче Дуров и так далее? Все уже более или менее разобрались, что бизнес, который настолько зависит от дурацких цензурных законов, – это выживание на вулкане.

Это все было написано в проспектах для инвесторов, когда те же “Яндекс” и “Mail.ru” выходили на международные рынки и биржи. В главе “Риски” было написано чёрным по белому, что непредсказуемое российское законодательство может объявить вне закона абсолютно любую часть бизнеса.

Это было предсказано пять лет назад. И вот уже пять лет это активно происходит. Я особо не смотрю вперёд, потому что мы просто катимся по наклонной плоскости. И не остановимся на некоей приемлемой цензурной модели, её нам просто неоткуда взять. Если говорить о Белоруссии и Казахстане, то их цензурная модель не привела к появлению собственных сильных интернет-компаний – и так-то пустая почва ещё и была вся вытоптана.

А у нас есть своя мощная отрасль IT, которая развивалась в те годы, когда интернет-цензуры не существовало, и успела дойти до международных бирж, до NASDAQ, до Лондонской биржи.

“Mail.Ru Group”, “Яндекс” – вот то, что у нас есть. Значит, всё это надо как-то придушить – такая логика. Что, собственно, и происходит.

Придумываются разные идеи, но главный вектор такой: “Интернет мешает как таковой”. Потому что в их глазах это непредсказуемая среда.

И запрещать в этой логике надо, конечно, не фейсбук. То есть фейсбук-то надо запрещать, но это не решение проблемы. Решение проблемы – запретить “Вконтакте”, “Mail.ru”, “Одноклассники”. Под запрет попадает сам факт, что люди между собой самостоятельно общаются. Ну, чтобы было как в Советском Союзе. В Советском Союзе интернет был бы невозможен. Не из-за того, что Запад пролезет. А из-за того, что горизонтальные связи между людьми мешают монополии власти на идеологию, на информацию и на мнение. В такой среде интернет лишний.

Но политической воли установить эту модель сразу и целиком нет. Всё происходит тихо, пошагово. Люди, которые смотрят на это в течение пяти лет, давным-давно с этого рынка свалили и сосредоточились на зарабатывании твёрдой валюты. Благо интернет-услуги достаточно интернациональны.

Такие явления, как Телеграм, например, – это прямое следствие выдавливания из страны. А выдавили Дурова за отказ закрывать сообщество Навального “Вконтакте”. Вот “Живой Журнал” согласился заблокировать блог Навального, и ЖЖ не выдавливают. А Дуров отказался. Телеграм он создал уже там, сейчас у него 200 миллионов пользователей, проект втрое больше, чем “Вконтакте”. Он создал его там, потому что у них можно, а здесь нельзя. [90] На апрель 2020 года – 400 млн.

Как инвестиционный консультант, я не могу посоветовать инвестировать в какую-нибудь активность в рунете, кроме выкачивания отсюда мозгов за границу. Ну, или в работу на аутсорсинге, когда здешние мозги обслуживают зарубежные задачи. Благодаря тому, что рубль дешёвый, у нас людей можно нанять дёшево. Это весь интернет-бизнес, который нам остался. Это то, чем занимаются африканские страны, бедные азиатские страны: “Если ты достаточно умный, тебя наймут за границей, других вариантов нет”. Такая же ситуация складывается у нас.

Но я прекрасно помню, как в один день в 2011 году 300 сотрудников “Яндекса” стали миллионерами. “Яндекс” провёл IPO, а у них были опционы. После Крыма “Яндекс” с $45 дошёл до $10 за акцию. И все эти опционы перестали чего-нибудь стоить. Сегодня “Яндекс” стоит тот же $21, что он стоил в день своего выхода на IPO. Это означает, что за шесть лет люди, державшие свои деньги в акциях “Яндекса”, выиграли ноль. [91]

Цензурой стёрты практически все экономические достижения самой конкурентоспособной на мировом рынке российской отрасли. Просто из-за того, что эта отрасль вторглась в сферу государственной монополии на идеологию.

Сегодня русский интернет – выжженная земля. Но для российской молодёжи эта выжженная земля в гораздо большей степени их родина, чем “офлайновая Россия”. Вся жизнь проходит там: там всё кино, которое они смотрят, вся музыка, которую они слушают, все друзья, с которыми они разговаривают.

И вот молодёжь пять лет наблюдает за тем, как их “родину” вытаптывают какие-то “козлы”, принимая запреты один за другим. Запреты бессмысленные, вся молодёжь умеет обходить эти запреты. Но они видят злобных кретинов, которые со своими одиозными хотелками лезут в их круг, в их цифровую свободу.

Это формирует отношение молодёжи к власти. Проблема у молодёжи с этой властью – это результат пяти лет подобного поведения власти в интернете. Молодёжь столкнулась с тем, как работает государство – оно не создало в интернете ни одного полезного сервиса, но оно выгнало Дурова и Воложа, загнало “Ленту. ру”, выбросило из “Яндекс. Новостей” источники, которые не соответствуют линии партии.

Негативная реакция молодёжи на власть – закономерный ответ на поведение власти там, где молодёжь может её видеть. Видит она её не когда открывает фирму и начинаются с этой фирмы поборы, это неактуальная для молодёжи история. И “Платон” – неактуальная для молодёжи история. А вот запреты в интернете – актуальная. И молодёжь делает вывод о том, что власть – это тупая и бессмысленная машина подавления людей. [92]

Соответственно, когда молодёжь приглашают показать этой власти средний палец, она радостно выходит и показывает его.

В связи с выступлением Саши Спилберг в Государственной Думе вспомнился другой, такой же нелепый, поход блогеров во власть, случившийся в начале весны.

9 марта <2017 года> министр культуры Мединский пригласил к себе блогеров на чай. Собирался с зимы, объяснял, что хочет продвинуть с помощью социальных медиа культуру в массы… В итоге посидели, попили чаю в военно-исторических подстаканниках, поговорили непонятно о чём, выдали каждому DVD-версию телесериала “Нулевая мировая” про Крымскую войну… [93]

Вот что пишет о впечатлениях от мероприятия один из его участников, трэвел-блогер Саша Беленький: “Зачем Мединский нас позвал?.. Ощущения от встречи странные. С одной стороны, хорошо, что позвали и спросили, что нам самим интересно писать про культуру. Людей для встречи выбрали по охвату, а не по тематике. Есть же те, кто пишет про музыку и искусство, но у них узкая аудитория, а не массовый читатель. С другой стороны, оказалось, что практически все популярные блогеры в теме не разбираются” .