Паоло Кондо - Тотти. Император Рима

Три года спустя, в 1996-м, повторилась та же история: в конце мая я уже наслаждался отпуском (мы проводили отличные вечера в Остии с моим одноклубником Каппиоли, одним из тех, кто всегда знал, как хорошо поразвлечься), когда пришла телеграмма, вызов на финальный этап молодежного чемпионата Европы, в Барселону. Я сделал вид, что не читал ее, потому что не хотел туда ехать: мало того что я уже был в отпуске, так еще и вызвал меня Чезаре Мальдини только потому, что Вьери и Индзаги получили травмы. Я был немного раздосадован тем, что меня не вызвали раньше, и в глубине души не хотел приезжать. Я не отвечал и на звонки родителей, которые были очень обеспокоены тем, что отказ может стоить мне дисквалификации. Чтобы убедить меня откликнуться на вызов из сборной, отцу пришлось приехать ко мне и буквально за уши вытащить с пляжа, и хорошо, что он это сделал: я, хоть и пропустил дней десять подготовки, носился как поезд, поэтому Мальдини на второй тайм полуфинала выпустил меня на поле вместо Марко Дельвеккио. Игра была непростая, против сборной Франции. Тогда я еще не мог этого знать, но тот матч стал в итоге моим вечным противостоянием, и некоторые из тех, кто был в этот вечер на поле в Монтжуике, еще вернутся на страницы моей книги: Виейра, Вильтор, мой будущий друг Кандела, проклятый (потом поймете почему) Макелеле… Я быстро забил победный мяч, решительно действуя в штрафной, чем стер улыбочку с лица их тренера, некоего Доменека. Эта встреча с ним тоже была только началом. Матч так и закончился 1:0, я был в восторге от своего гола, а три дня спустя в финале нас ждала Испания с куда более разрекламированной молодежью: Рауль, Де ла Пенья, Мендьета. Основное время закончилось вничью, 1:1, я ушел с поля в конце матча (в эти минуты сказалась нехватка физической подготовки), чтобы освободить место для другого блестящего таланта, Доменико Морфео из «Аталанты», и именно он реализовал пенальти в послематчевой серии, который принес нам титул. Это был мой первый трофей в голубой футболке: я стал чемпионом Европы среди молодежных команд, а ведь не хотел сюда приезжать. Когда я вернулся в Остию и увидел тех, кто был свидетелем моих попыток уклониться от вызова, мне стало стыдно.

ЧТОБЫ УБЕДИТЬ МЕНЯ ОТКЛИКНУТЬСЯ НА ВЫЗОВ ИЗ СБОРНОЙ, ОТЦУ ПРИШЛОСЬ ПРИЕХАТЬ КО МНЕ И БУКВАЛЬНО ЗА УШИ ВЫТАЩИТЬ С ПЛЯЖА.

Несколькими месяцами ранее, в феврале, Арриго Сакки вызывал меня на один из этапов подготовки первой сборной. Сообщение поступило в воскресенье вечером, после проигранного дерби и широкого его обсуждения, и сначала я не поверил, думая, что это розыгрыш. Потом, убедившись, что это правда, я был очень взволнован, потому что мне еще и двадцати лет не было, и вообще… сборная – это все. Сакки сразу объяснил, что это только знакомство, что вместе со мной вызваны Морфео и Энрико Кьеза. Эксперимент был очевиден еще и потому, что не предвиделось матчей, к которым нужно было бы готовиться: понедельник и вторник мы провели на сборе в Боргезиане, чтобы, с одной стороны, познакомиться с правилами поведения, которые установил главный тренер (довольно серьезными), и, с другой стороны, чтобы работать в унисон с чемпионами. Мне впервые довелось сыграть вместе с Паоло Мальдини, Конте, Казираги… С Казираги у нас было отличное взаимопонимание, настолько, что в тренировочном матче против «Юниорес делла Лодиджани» в конце сбора, когда мы накидали им десяток, я отличился дважды, оба раза неплохо перебросив мяч через голкипера. Сакки был очень великодушен, сказал, что я ему понравился и что у меня есть будущее в голубой футболке. Это было очень волнительно, ведь Сакки был легендой. Однако на Евро-96 в июне поехал Кьеза, а я остался вне заявки. Но это оказалось и к лучшему, потому что иначе я не выиграл бы титул с молодежкой.

Полноценный дебют в сборной состоялся чуть позже, потому что ужасный сезон с Карлосом Бьянки убрал меня с радаров Чезаре Мальдини, который сменил Сакки осенью 1996-го, и первого чемпионата с Земаном было недостаточно для того, чтобы ухватиться за возможность поехать на ЧМ-98. Признаюсь, я был поначалу несколько не в духе. Этот турнир должен был стать турниром Дель Пьеро, заслужившего десятый номер, но травма, полученная им в финале Лиги чемпионов, стоила ему места в основе. Его заменил Роберто Баджо, который был все еще очень силен и всегда был самым любимым итальянским игроком у журналистов. В этой ситуации лучше там не присутствовать вообще. Чемпионат мира прошел известно как: мы вылетели в четвертьфинале, по пенальти, как обычно, на этот раз от Франции, и новым тренером назначили Дино Дзоффа. Который, хотя и недавно покинул пост президента-тренера «Лацио» (его заменили «моим» Земаном – надо же, какое совпадение), сразу же стал мне доверять. Я дебютировал в футболке главной команды в своем втором матче, 10 октября 1998 года, провел последние двадцать минут против Швейцарии в Удине, заменив Дель Пьеро, который забил два победных мяча, и спустя месяц, в товарищеском матче в Салерно против Испании, я был уже в стартовом составе.

Описать первый матч, который ты сыграл за сборную, непросто, потому что это одно из тех событий, о которых слышишь много рассказов (каждый год хоть кто-то да дебютирует), и впечатления более-менее одинаковые у всех. Если боишься банальностей так, как боюсь их я, то это вопрос, от которого лучше держаться подальше. Главная сборная страны – это мечта, которая растет в тебе с детства. Все молодежные уровни – это немного другое дело; они, конечно, важны, но несравнимы. Я родился с надеждой играть в «Роме», все мои детские фантазии были окрашены в желто-красные цвета. Но в летние месяцы чемпионата мира или Европы, когда в Троваянике папа в ожидании матчей кромсал арбуз огромными кусками для нас, мальчишек, я чувствовал, как в воздухе витала другая лихорадка, которая заражала действительно всех, даже жену торговца фруктами, которая о футболе не хотела ничего слышать. Когда муж останавливался, чтобы обсудить трансферы «Ромы», она его тут же бесцеремонно тянула за собой, не оставляя сомнений в том, кто в их доме хозяин. Так вот, даже она в дни матчей была более снисходительна и в какой-то степени даже заинтересована. И помню, что эта деталь давала мне понимание важности игры за Италию лучше тысячи слов. Так что, когда Дзофф в Удине отправил меня со скамейки на разминку, поскольку настало мое время выходить на поле, я подумал, что этот дебют – своего рода диплом. Я был не просто хорошим игроком, способным играть в Серии А за команду своего города: если в голубой футболке мне удастся завоевать симпатии тифози других клубов, тех тифози, которые не разделяют мою веру и поэтому не любят меня и не обращают на меня внимания, я стал бы большим игроком.