Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

Осторожно спрашиваю, что за причина. Тут она очень бодро и с некоторой даже гордостью выдает: «Не хочу быть собственным шофером».

ЭТО СЛАДКОЕ СЛОВО «СВОБОДА»

Другая беседа с потенциальной студенткой, но уже живьем, не по телефону. Поговорили о том, о сём, и я начинаю её отговаривать: пока ей у нас делать нечего. В том смысле, что научиться она скорее всего научится. Но с нулевым английским, без машины и без водительских прав ее шансы найти работу крайне невелики, и потому нет никакого смысла сейчас у нас учиться. В её же собственных интересах не спешить с этим делом.

Как ведь бывает: чем сильнее человека отговариваешь, тем упорнее он настаивает. Но и мне грех на душу брать неохота. Тем более она такая не первая, и разговоров мы этих наговорились предостаточно. Но статистика у таких учеников очень неблагоприятная. Это она сейчас такая напористая. А как прилет время работу искать – ее танком на рынок не вытащить.

Женщина начинает нервничать и переходит к самому серьезному аргументу.

– Это свободная страна! – говорит она.

С этим я с радостью соглашаюсь.

– Очень, – говорю, – свободная.

– Значит, – говорит она, – где я хочу учиться, там и буду!

–

В КАЖДОМ ДОМИКЕ…

Было время, когда мы просили абитуриентов заполнить анкету общего плана: где работал, где учился и так далее.

Приходит один мужчина в возрасте. Серьезный такой. Смотрю в его заполненную анкету. Он по профессии врач-психотерапевт. Специалист по лечению алкоголизма. Одно из мест работы записано аббревиатурой: ПБ № 7.

– Это что? – спрашиваю. – Публичная библиотека?

– Нет, – говорит он с улыбкой. – Это психиатрическая больница номер семь.

А мужчина в целом очень симпатичный. Я ему в шутку и говорю:

– После такого дела наш дурдом покажется вам домом отдыха.

А он с улыбочкой, в которой читается некоторая профессиональная гордость, отвечает:

– В каждом домике свои комики!

ДИРИЖЕР

Приехал к нам учиться один парень лет тридцати, из штата Колорадо. По профессии – дирижер симфонического оркестра. Сам на любом инструменте играет. Серьезный, внимательный, интеллигентный. На любую тему с ним можно поговорить.

Как-то раз разговорились мы о музыкантах и их жизни. Дирижер между делом мне и говорит: «Ты прирожденный виолончелист!» Спрашиваю, по каким признакам он это вычислил? «Очень просто, – говорит, – ты рослый, толстые пальцы, веселый нрав».

Ну, про пальцы мне понятно, хотя слухом, наверное, тоже надо обладать. Но что меня особенно заинтересовало, так это связь между веселым нравом и выбором инструмента.

– А что , – говорю, – есть какие-то инструменты, на которых все больше мрачноватый народ играет?

Он без малейших раздумий или колебаний отвечает:

– Трубачи.

ВСЁ ВПЕРЕДИ!

Учился у нас один дядька: лет за 50, тренер по гребле. Приехал с Восточного побережья. Там он работал в школе учителем физкультуры. По должности ему приходилось драки разнимать. В школе училось много афроамериканцев, они часто устраивали разборки. Когда в таких драках физкультурника пырнули ножом второй раз, он решил со спортивной карьерой завязать и подался в тестировщики.

Отучился у нас, уехал домой, через некоторое время звонит мне по телефону: «Поздравьте, выхожу завтра на работу». Я из любопытства спрашиваю: «А сколько вам там предложили?» Он скромно так отвечает: «Тридцать пять».

Я понимаю, что зарплата у него 35 тысяч в год, в целом немного, и, чтобы его как-то ободрить, говорю: «Ну что же, начинать с чего-то надо. Для начала и 35 неплохо, а там, глядишь, и больше получите». Он отвечает: «Я тоже считаю, что 35 долларов в час (то есть вдвое больше, чем я думал!) для начала сойдет. Хотя в этом деле много никогда не бывает».

ГОЛОВНАЯ БОЛЬ

Телефон у меня весь день звонит – не умолкает. Звонят кто с чем. Студенты расписание уточняют, кто-то книжку вечером забыл, у другого после собеседования вопросы появились… Тут звонит человек и по-русски спрашивает, нет ли у нас чего от головной боли.

Смотрю в аптечку – там Advil в коробочке. «Есть Advil», – говорю. На другом конце интересуются: «А что еще есть?» Ничего больше нет, да и этих таблеток немного осталось.

– Ну, вот, – говорит человек с сожалением, – а мне сказали, что у вас всё есть.

Тут у меня начинает закрадываться подозрение.

– А вы куда, – спрашиваю, – звоните?

– Известно куда, – говорит он, – в аптеку.

ПОМОЩЬ БЛИЖНЕМУ

Звонит менеджер одной компании, русская женщина. Просит ей на практику человека подобрать. Сговорились на том, что она придет в школу, с тремя побеседует и одного отберет. Среди троих студентов двое покрепче, а одна студентка включена мною в список больше для психотерапии. У неё слабый английский, она очень скромная, краснеет на ровном месте, смотрит вниз, смущается по поводу и без. «Боевое крещение» для уверенности ей как нельзя кстати.

Вообще-то за пять лет я ещё не встречал, чтобы человек из компании попросил выпускника послабее, да чтобы он ещё и по-английски не рубил. Обычно всё наоборот: хотят таких, кто и без всякой практики за пару недель на работу выскочит.

После собеседования менеджер неожиданно говорит, что выбрала именно ту скромную женщину, которую я с психотерапевтической целью отправил. Заранее никогда не угадаешь, кто конкретному начальнику понравится и почему. Мы к этому вполне привычные, но любопытства ради интересуюсь, почему выбор оказался именно таким.

– Видишь ли, – объясняет менеджер, – те двое, конечно, покрепче. Но и нечего им ерундой заниматься, пусть идут работу ищут. Они уже созрели. А тут человеку помощь нужна. Может, у неё от этой практики вся жизнь перевернется.

Что интересно, через пару месяцев они нашу скромницу наняли уже на постоянную работу, – очень, говорят, хорошо работает, старается. И выглядит она уже не потерянно, а очень даже уверенно. Без нахальства, но с достоинством. А улыбается как! Слов нет описать, это надо видеть.

ЗНАЙ НАШИХ!

Филипп – американский мальчишка лет двадцати. Он вырос в небольшом поселке в окрестностях озера Тахо. После окончания школы Филипп переселился в Долину и стал работать в компьютерной компании, где я работал менеджером по тестированию программного обеспечения.

Вначале он помогал пользователям нашего продукта, отвечая на их телефонные звонки. Потом его перевели в наш отдел, и Филипп стал тестировщиком. К новому назначению Филипп отнесся с энтузиазмом и требовал, чтобы я чуть ли не ежедневно загадывал ему головоломки по тестированию. Однажды он очень ко мне пристал, и я сказал: «Завтра утром придешь на работу и скажешь мне, что такое качество в твоем понимании».