Мик Уолл - Жизнь и смерть Джими Хендрикса [Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла] [litres]

Затем лицо Джими крупным планом. «Большое спасибо. Эта песня посвящается Брайану Джонсу». Брайана только что снова арестовали за наркотики, и он снова превратился в плачущее обкуренное месиво. Однако мало кто из хороших людей, зрителей шоу, понимал это. Какой еще Брайан?

Музыкальное вступление. Джими в психоделической рубашке с лепестками, в жилете и серебристых джинсах. Митч без афро. Ноэль все еще растит шевелюру, успешно. Крутой Ноэль в серебристой куртке и темных очках, как у шпиона.

Они играют Stone Free , звук гитары Джими идеален. А затем быстрый разговор на камеру с Дасти. «Могу я узнать имя вашего парикмахера, пожалуйста, Ноэль?» – хихикает Дасти, высмеивая его, ведь мальчики-с-длинными-волосами-выглядят-как-девочки, такие шутки все еще хорошо заходят гетеросексуальной телевизионной аудитории летом 1968 года.

А потом: «Эй, Джим, что нового?»

Джими, спокойно: «Мы работаем над нашим LP. И только что закончили итальянский тур».

«Ну и как? Он наделает шума?»

«Ну, знаешь, мы делаем свое дело – что бы это ни было».

«Да, дело… Да, здорово… Ну, слушай, сейчас мы должны спеть дуэтом, и ты можешь выбрать любую песню, которую захочешь, при условии, что ты выберешь Mockingbird ».

Маленькая шутка по сценарию; ура, Дасти!

«Отлично». Джими подыгрывает – профессионал. «Я скажу тебе, что мы будем исполнять. Mockingbird ».

Нулевой отклик аудитории студии, когда Джими начинает играть вступление к Mockingbird , Дасти ухмыляется, сексуально двигаясь. Дасти в большом светловолосом парике, напоминающем улей; Джими добавляет остроты, демонстрируя свои корни, радостно играет для обывателей в креслах.

Затем без перехода и прелюдий сразу к Voodoo Child (Slight Return), они впервые играют ее где-либо за пределами студии. Четыре минуты чистой ярости Хендрикса, доведенной до внезапной, незапланированной кульминации, когда менеджер сигнализирует ему, чтобы он ушел. Никто не может поверить, что это было спланировано заранее. Разве он не должен играть свой новый сингл или что-то в этом роде?

Да, дело …

На следующее утро Джими просыпается раньше, чем обычно, от телефонного звонка. Бобби Кеннеди застрелили в Лос-Анджелесе. Что? Кеннеди в больнице, и все молятся, чтобы он выжил, но, черт возьми, в парня выстрелили трижды с близкого расстояния, понимаешь?

Как? Кеннеди не Кинг, и хоть он и белый политик, но все же достаточно близок к его идеям. Чернокожий человек может увидеть закономерность. Бобби не был Малькольмом, доктором Кингом, Али или даже его братом Кеннеди. Бобби был богатым и белым. Почему-то от этого все стало еще хуже, еще наглее и страшнее. Они так поступили со своим? Да, сэр.

Джими должен быть готов. На следующий день он улетает обратно в Нью-Йорк. Он уже собирается сесть в самолет, когда объявляют о смерти Кеннеди. Он прибывает в Нью-Йорк примерно в то же время, что и труп Кеннеди. Тем же вечером Джими отправляется в Fillmore East, где играет с Electric Flag, примерно в то же самое время, когда с Бобби прощаются в соборе Святого Патрика в центре Манхэттена.

Джими не пошел смотреть на тело и прощаться. В этом не было необходимости. У него было такое же ощущение, как и у всех остальных. Кеннеди призывал к «социальной и расовой справедливости». Многие белые либералы делали то же самое в течение многих лет, но Бобби ездил с Питером Эдельманом навестить черных издольщиков в Миссисипи и бедных белых в Аппалачах. Бобби был седьмым сыном, которому пришлось бороться за внимание отца. Будучи сыном богача, он понимал, как все устроено в мире. Бобби собирался баллотироваться в президенты – и вот тогда появились большие пушки.

И кто теперь будет за нами присматривать? Никто, чувак! Ты с ума сошел?

Три дня спустя Джими был в студии Record Plant, где записывал песню House Burning Down . Не из-за Бобби, а из-за того, что случилось после убийства доктора Кинга, когда чернокожие по всей Америке начали поджигать свои собственные кварталы. Джими впервые в роли воинствующего черного солдата, дымящиеся гитары, боевые барабаны, небесный адский огонь красного цвета, посылающий предупреждение.

«I said the truth is straight ahead so don’t burn yourself instead / Try to learn instead of burn, hear what I say, yeah, yeah…»

Сессии для нового альбома начались до выхода Axis еще в Лондоне, в студии Olympic, в конце дождливого октября 1967-го, и продолжились в удивительно мягком преддверии Рождества. После всего Джими погрузился в ненадежную реальность, не зная, как добраться туда, где ему нужно быть, и даже не зная, где он должен быть. Ноэль настаивал, настаивал на том, чтобы включить побольше своих песен. Они поработали над одной из идей Ноэля под названием Dance , но ритм был слишком мрачным для такого названия. Митч хотел петь. Джими не возражал против того, чтобы кто-то еще иногда пел. Он ненавидел свой собственный голос.Но готового текста не было, и в конце концов песню спас Джими, превративший ее в хороший, не слишком примечательный инструментальный трек, которому он дал новое шутливое название: Cat Talking to Me [18] Основной рифф из Dance получил дальнейшее развитие в инструментальной композиции Lullaby For The Summer, которая была записана в апреле 1969 года. В конечном итоге он лег в основу риффа из песни Ezy Ryder. Cat Talking to Me была записана намного раньше, в июне 1967 года. .

Митч получит шанс спеть на другой песне под названием Dream . У Митча был приятный голос – для барабанщика. Но песня была еще одной пустышкой. Позже Джими взял свой рифф и сделал из него более грубую вещь под названием Ezy Ryder.

Единственным сочиненным не Джими демо, которое вошло в финальный альбом, была песня Ноэля Little Miss Strange , которая была всего лишь версией песни, которую Джими разрешил ему записать на Axis, She’s So Fine . Это был Ноэль с его клише психоделического дьявола, оживленный дополнительными всплесками мелодии Джими.

Чес наблюдал за первыми сессиями, высматривая новых овец в волчьей шкуре калибра поп-рок-хитов транзисторного радио. Но Джими теперь с этим не соглашался, он хотел работать с инженером Эдди Крамером, который потакал его страсти к экспериментальным звукам. Olympic была бывшим кинотеатром с подвесным полом. Они записывались на четырехдорожечный аналоговый магнитофон. Трюк Эдди состоял в том, чтобы записать барабаны в стерео с басом и ритм-гитарой, а затем свести эти дорожки в две на втором магнитофоне – так что Джими мог продолжать добавлять дорожки, находить нужное звучание, сохраняя при этом стереоэффект.

Чес уже начал ощущать отстраненность. Некоторые треки из Are You Experienced были записаны в студии Olympic с участием Эдди, и почти весь Axis был сделан там. Джими чувствовал себя здесь как дома, и ему не нужно было, чтобы Чес направлял его. Он был погружен в Sgt. Pepper’s , The Mothers Заппы, Disraeli Gears, особенно его захватила духовность John Wesley Harding , первого альбома Дилана за два года. Он получился совершенно не похож на Blonde on Blonde и оказался совершенно не тем, что кто-то вроде Чеса посоветовал бы Дилану записать, но для Джими музыка была так правдива, так скупа и все же безгранична, она ясно указывала ему правильное направление. Он больше всего на свете хотел сделать что-то свое, что-то, что могло бы однажды сравниться с этим. Хотя бы немного.