Мик Уолл - Жизнь и смерть Джими Хендрикса [Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла] [litres]

Майк, который недавно начал снимать неподалеку собственную роскошную загородную виллу, нашел это место для Джими. Удивленный Джими перевез туда всю свою новую «электрическую семью».

Арендная плата составляла 3000 долларов в месяц (около 21 000 долларов пятьдесят лет спустя), но Майк сказал Джими, что это будет стоить каждого цента, если это означает, что музыкант теперь может реализовать свое художественное видение вдали от ежечасных отвлечений Нью-Йорка.

В этом был весь Майк – разговором способен вытащить свой призовой актив из-под носа нескольких конкурирующих интересов за внимание Джими. Если бы это были просто фанатки и бесконечные наркотики, отчаянные прихлебатели и голодные стервятники музыкального бизнеса, ожидающие нападения, – как тот ублюдок Алан Клейн только что сделал с The Stones, сначала финансово отрезал Луга Олдэма, а затем полностью выкупил его в обмен на миллион долларов аванса группе, – разговоров было бы более чем достаточно.

Но теперь Джими был вовлечен во всякое дерьмо, которое Майк больше не мог контролировать. Для Джими это были в основном гребаные «Пантеры». Майк понимал, что Джими на самом деле плевать хотел на этих парней. Он просто не мог смириться с тем, что они стыдят его за то, что он недостаточно черный. Когда вооруженные черные американцы называли Джими «белым негром», это было хуже всего, что Майк когда-либо видел. Так что Джими не раз собирал большие бабки и обращался к братьям через прессу. Он даже избавился от своей белой группы.

Но этого никогда не будет достаточно для черных радикалов. Они тоже не были глупы. Как только они увидели, что Джими был в полном дерьме, они просто давили еще сильнее и выжимали из него еще больше. Больше денег, больше времени, больше рекламы… К черту этих людей!

Но это было еще не все. Джими стал одним из самых известных черных музыкантов в мире – для почти исключительно белой аудитории. Чем известнее он становился, тем белее становились фанаты.Майк приказал американскому лейблу Джими, Reprise, тихо исследовать, какие черные американские радиостанции играют записи Джими Хендрикса. И тут же последовал ответ: никакие. Когда их спросили, почему, они ответили: «Наши слушатели не считают музыку Хендрикса черной музыкой». Блядь, чувак. А кто скажет об этом Джими?

Поэтому Майк отчаянно сопротивлялся тому, чтобы Джими разошелся с Митчем и Ноэлем. Он настаивал на том, чтобы они работали вместе для прибыльных выступлений весны и начала лета.

В то же самое время Джими переживал внутреннюю революцию. Для него это было не просто противопоставление белых и черных. Он знал, что места, которые он хотел бы исследовать своей музыкой, теперь простирались далеко за пределы космического гитарного рока, которого от него хотел Майк. Это означало приводить котов с настоящими музыкальными мускулами и воображением. А это означало набег на джаз, фанк и экспериментально-электронное царство. А это означало в основном черных или котов смешанного происхождения, как и он сам. К тому же ему нужны были люди, которым он действительно мог доверять. И это тоже означало черных или котов смешанного происхождения. Хотя и не только их.

Такие люди, как Билли Кокс. Билли действительно умел играть, а не просто брать правильные ноты, как Ноэль. Кроме того, Билли всегда был рад играть рядом с Джими – в отличие от Ноэля.

Людей вроде Ларри Ли из группы, в которой они с Билли играли в Нэшвилле много лет назад, Джими тоже позвал в новый загородный особняк. Джерардо «Джерри» Велес, барабанщик и перкуссионист из белого Бронкса, с которым Джими познакомился в былые времена, а недавно вновь возобновил общение благодаря джемам в нью-йоркских клубах, тоже был там. Это будет первый профессиональный концерт Джерри – еще одна причина, по которой он должен оставаться верным Джими. И, наконец, еще один козырь в рукаве, Джума Султан, афроамериканец из Калифорнии, играющий на конгах. Джума был ветераном сцены Хейт-Эшбери, фестиваля Be-In, и также имел связи с нью-йоркской сценой, через которую он появился на нескольких джазовых альбомах. Теперь же он оказался выброшенным без парашюта в мир, который он и представить себе не мог.

«Джими был очень эклектичным, – вспоминал Джума. – Я бы сказал, что он был не только блестящим музыкантом, но и человеком весьма продвинутым в своих концепциях и идеях». Майк Джеффри «был совсем другим персонажем. Музыка его не интересовала. Его интересовали только деньги».

Для Билли Кокса то, что делал Джими, было больше, чем просто попытка сотворить какой-то музыкальный прорыв; это была попытка найти свой путь обратно на землю, туда, где все было по-настоящему.

«Да, без сомнения. Когда мы были в Вудстоке, то ходили в парки развлечений – покупали луки и стрелы, катались на мотоциклах и лошадях. Мы хорошо провели время».

Ларри Ли «был в некотором роде юмористом. Так что вокруг Джими наконец-то появились парни, которые понимали его. Те, кому он доверял, и те, кому он был ровесником». На самом деле Билли был на год старше, а Ларри – на несколько месяцев моложе. «Значит, у него появился шанс расслабиться и просто быть Джими».

Они засиживались часами напролет, часто на открытом воздухе под прохладным, очищающим голову горным бризом. Музыка, которая будет звучать в течение нескольких часов, – очень мало вокала, просто постоянно развивающаяся музыкальная сетка, ныряющая глубоко, а затем всплывающая на поверхность. «Пусть музыка сама скажет тебе, куда она хочет пойти», – говорил Билли.

Кроме того, Джими создавал новую группу друзей вне музыки. Джими чувствовал себя еще более неуютно, чем когда речь шла о каком-то бизнес-волшебстве, которое отстаивал Майк. Отвергнутый Чесом во время ночных телефонных звонков в Лондон, когда Джими умолял Чеса вернуться и помочь ему, он теперь искал поддержки везде, где мог ее найти.

Так рядом появлялись люди вроде Диринга Хоу, с которым Джими познакомился после того, как нанял его частную яхту для вечеринки. Диринг был одним из тех денежных котов, получивших образование в лучших школах, продуктом одного из самых больших семейных состояний в Америке, но вы никогда не догадаетесь об этом, встретив его. Ребенок из трастового фонда с нулевым интересом к бизнесу, пожизненной страстью к блюзу и рок-н-ролльно-тусовочным стилем жизни. Диринг был крутым, свободным от предрассудков, веселым и суперинтеллектуальным. Как он сказал, «доля привлекательности для Джими заключалась в том, что я пришел с деньгами и ничего от него не хотел».

Диринг был в тусовке. Но не на сцене. Вот почему Мик Джаггер любил тусоваться с ним. И вот почему Джими так нравилось бывать в шикарном пентхаусе Диринга на Пятой авеню, бренчать на акустических гитарах и получать кайф от суперкачественного стаффа.