Александр Королев - Илья Муромец

Здесь-то и встретились богатырю «сорок тысячей разбойников». Илья убеждает оставить его в покое — взять-то с него все равно нечего, есть у богатыря лишь добрый конь, да «седелышко богатырское», да «уздечка тесмяная», в которую зашито «по камешку по яфанту» — «не для красы, братци, не для басы, ради крепости богатырскии» — да на головушке старого казака надет «шеломчат колпак» весом 40 пудов. Так в записи А. Ф. Гильфердинга 1871 года на Выгозере от 45-летнего Федора Никитина. {69} 69 Там же. С. 559–561. А в 1928 году А. М. Астаховой на Мезени в деревне Лебской Лешуконского района от Якова Гольчикова (61 год) был записан вариант о столкновении Ильи со станичниками-разбойниками. У Гольчикова словам Ильи Муромца придан более издевательский тон — на богатыре оказывается еще и «кунья шуба»:

Что касается коня, то и здесь разбойникам взять «нечего»:

Тогда же, по соседству, на Мезени, в деревне Усть-Низема Лешуконского района Максим Антонов (59 лет) пропел А. М. Астаховой былину, в которой Илья более подробно описывает станичникам, «ночным подорожникам», «дённым подколодникам» свою «кунью шубку» ценой, правда, в 700 рублей:

А еще у Ильи оказываются «тугой лук» и «золота колчанка каленых стрел»:

В варианте Федора Никитина Илья снимает с головы тот самый шлем весом в 40 пудов и начинает им «помахивать»:

Разбойники молят о пощаде — напрасно, богатырь «прибил-прирубил всю силу неверную и не оставил разбойников на семена». В варианте Максима Антонова Илья не столь безжалостен — богатырь ограничивается тем, что пускает одну из стрел (из тех, которые «по пяти рублей»), приговаривая:

Воочию увидев последствия полета богатырской стрелы, разбойники отступают от Ильи. У Якова Гольчикова Илья также пускает «стрелочку заколеную», но «о сыру землю», так что станичников-разбойников засыпает желтым песком и «закладывает» сырой землей «крепко-накрепко». Они испуганы и молят Илью о пощаде, предлагая ему свои сокровища. Напрасно: Илья всех их скосил «саблей вострой».

Очистив, таким образом, дорожку прямоезжую, Илья возвращается к камню. Теперь путь его лежит туда, где «женату быть». Здесь ему встречаются палаты белокаменные, из них выходит «красна девица, сильная поляница удалая»; она берет добра молодца «за белы руки да за златы перстни», ведет в палаты, угощает его за дубовым столом, затевает с ним разные разговоры, но Илья говорит ей, что устал и желает отдохнуть. Девица вновь берет его за руки и перстни, отводит в спальню «богатоубрану» и хочет уложить на «кроваточку обмансливу». Илья хватает ее «за подпазушки» и саму бросает на ту кровать —

Из погреба Илья выпускает 12 добрых молодцев. Коварная поляница остается там одна. Так в варианте Федора Никитина. {75} 75 Гильф. II (№ 171). С. 562. А вот Максим Антонов, склонный, как мы видели, щадить разбойников и детализировать описание богатого одеяния Ильи, помещает в глубоком погребе 29 молодцев и объясняет мотивы поведения коварной красавицы: ее цель — нажива. Илья, прежде чем распустить пленников по домам, решает их поучить:

Илья вновь возвращается к заветному камню, исправляет надпись на нем и направляет коня на дороженьку, «где богату быть», наезжает в чистом поле на три погреба глубоких, в которых насыпано злата-серебра и каменьев драгоценных:

«Латырь-камешок», таким образом, оказывается освоенным.

Илья предстает в этом былинном повествовании человеком, которому чужды меркантильные устремления. Нет у него и семьи, не поддается он женским чарам. Его отношение к женщинам в былинах подчас довольно суровое. В сборнике Кирши Данилова имеется былина о поездке Ильи с его «братом названыем» Добрыней Никитичем из Киева во чисто поле. {78} 78 КД. С. 189–192. Добравшись до какого-то места («Как бы сверх тое реки Череги, / Как бы будут оне у матушки Сафат-реки»), богатыри расходятся — Илья посоветовал Добрыне поехать «за горы высокие», а сам двинулся «подле Сафат-реки». Цель движения богатырей так и остается неизвестной. Но обоих на избранном пути поджидали приключения. Илья «наехал» на некий «бродучей след» и, двинувшись по нему, наскочил на иноземного богатыря Збута Бориса-королевича. Судя по всему, Борис-королевич охотился — у стремени за ним следует «выжлок», а на руке сидит «ясен сокол». Узрев Илью Муромца, королевич отпускает свою живность кормиться самостоятельно — не до них; поединок с русским богатырем может закончиться гибелью их владельца. Збут Борис-королевич пускает «из туга лука» стрелу «во белы груди» старого казака и даже попадает, но Илья отчего-то остается невредим. Илья не применяет оружия, он хватает противника и бросает «выше дерева стоячева», «за облако», подхватывает у земли и укладывает на нее. Начинается допрос: «Ты скажи мне, молодец, свою дядину-вотчину!» Збут Борис-королевич поначалу дерзит: «Кабы у тебя на грудях сидел, / Я спорол бы тебе, старому, груди белыя». Но потом признается: «Я тово короля задонскова». От этих слов Илья приходит в умиление, проливает слезы — поверженный противник оказывается его сыном. Старый казак отпускает Бориса домой, «ко своей сударыни матушки», предупреждая: