Александр Королев - Илья Муромец

Василия Пьяницы в былине может и не быть, просто татары потребуют выдать им трех самых знаменитых русских богатырей — Илью Муромца, Добрыню Никитича и Алешу Поповича, которые никакого вреда им пока не сделали. Тогда за что их нужно выдавать? А ни за что! Просто этот Батый Батыевич готовит Руси страшную участь:

Такая мрачная картина опустошения дается в сборнике П. В. Киреевского. {107} Илья в этом варианте появляется в Киеве неузнанным — в образе калики. О причинах маскарада он скупо сообщает: «Уж давно нам от Киева отказано, / Отказано от Киева двенадцать лет». Что случилось? Неясно. Отсрочки враг не дает, и Илья едет сзывать богатырей на подмогу. На «Почай-реке» он их не находит, богатыри «сидят в белом шатре» на «Дунай-реке». Илья обращается к товарищам:

Опять чувствуется какое-то напряжение в отношениях с князем Владимиром, и богатыри, наверное, не случайно оказались где-то далеко от града Киева, на «Дунай-реке». Призыв Ильи не остается без внимания, начинается битва — какому-то Самсону Колывановичу достаются силы «руки правой», Добрыне и Алеше — «рука левая», «Илейке доставалась середка силы, матица». Битва продолжается 12 дней. Уставшие богатыри отправляются «опочив держать», один Илья продолжает сражение. Предупреждает его добрый конь «по-человечьему»:

Илья коня не слушает, бьет по крутым ребрам, называет «волчьей сытью, травяным мешком», обвиняет в том, что конь-де не хочет «служить за веру христианскую» и — проваливается в «третий подкоп». Татары оковали Илью железами, Батый Батыевич предлагает перейти к нему на службу хотя бы на три года. Илья грозит ему расправою, его собираются казнить, но богатырь взмолился — теперь Николаю-угоднику: сил, как всегда, прибыло, оковы разорваны, а дальше — где тут татарин покрепче, пожилистее?!

В некоторых вариантах в разгар боя Илья может послать отдыхающим богатырям призыв о помощи — «стрелочку каленую». И тогда уж богатыри сообща «повытопчат» и «повыколят» силу вражескую. Впрочем, Муромец может справиться и один. Подоспевшие богатыри, бывает, едва не портят всё дело. Кто-нибудь из них, какие-то два брата (безымянные, или: Петровичи, Бродовичи, два Ивана два Ивановича, просто — Суздальцы) возьмут да и выскажутся сгоряча, опьяненные победой, в том смысле, что

«Сила небесная», которой бросили вызов богатыри, их услышала. «По грехам» и вышло наказание — убитые татары начали подниматься:

Такое вот пугающее развитие былинный сюжет получил в изложении знаменитой пинежской сказительницы Марии Кривополеновой. {110} Впрочем, все закончилось благополучно: богатыри побили эту ожившую и увеличившуюся татарскую силу, вот только злополучные богохульники, «два братца», куда-то подевались. {111} В некоторых вариантах богатыри лишь после шести дней и шести ночей боя «без питенья да все без еденья» получают долгожданное прощение — «мать сыра земля» раздвигается и пожирает продолжающую оживать и увеличиваться в числе вражескую рать.

Царь-агрессор может и спастись, убравшись восвояси

Как вариант, богатыри могут захватить татарского царя в плен и в привезти Владимиру, а тот уж потом, поблагодарив героев за спасение Киев-града, отпустит «собаку царя Калина» в его «темну Орду». Все-таки царей не казнят!

Конфликт Ильи и князя Владимира может проявляться не только в невнятном сообщении об «отказе» богатырю от Киева, но и в довольно распространенном сюжете о заключении Ильи в «погребы глубокия», «на ледники холодныи», «за решетки за железныи», где Илью и застает известие о нашествии Калина. Илья обречен Владимиром на голодную смерть, но среди близких князя находится государственно мыслящее лицо — его «любимая дочка одинакая» (как в варианте, записанном В. Н. Всеволодским-Гернгроссом в 1921 году от Ивана Рябинина-Андреева) или жена (в варианте, услышанном А. В. Марковым в 1899 году от Аграфены Крюковой). Эта родственница понимает, что старый казак при случае

И вот, с целью спасти богатыря, княгиня (или княжна)

На заключенного надели

Так что Илья в «погребах», на «ледниках» вовсе «не старится да й лучше ставится». Но вот являются татары — к этому времени с момента заключения Ильи минуло три года и три месяца. Владимир в отчаянии — некому «постоять», «сохранить» и «сберечь». Однако дочка любимая сообщает отцу, что, благодаря ее ослушанию, Илья Муромец жив-здоров и даже не испортился. Владимир берет «золоты ключи» и самолично спешит выпустить богатыря из «погребов глубоких». Князь брал богатыря

Иногда Илья довольно скоро выходит из «погребов». Он понимает, что князь Владимир — это «красно нашо солнышко», не своим он умом с Ильей такое «дело думал зделати», а оболгали богатыря «бояре кособрюхие». Бывает — как в варианте, записанном А. М. Астаховой в 1928 году на Мезени в деревне Усть-Низема Лешуконского района от Максима Антонова (59 лет), — Илья встречает князя сурово (богатырь «весь волосом оброс»; он, сидя в погребе, внимательно читает духовную книгу). Владимиру приходится пасть перед ним на «коленки», да еще и низко поклониться — безрезультатно. Только когда на «коленки» перед Ильей падает еще и спасшая его княгиня Апраксея, старый казак «выскакивает из погреба». {115}