Александр Королев - Илья Муромец

Из Москвы Илейка вернулся в Нижний Новгород к яблокам и горшкам. Здесь, однако, молодой человек решил изменить свою жизнь — за время, проведенное в Нижнем, у него завязались какие-никакие, а знакомства. Из лавки Грознилникова он поступил к ярославскому торговому человеку Кузьме Огневу на судно кормовым казаком. Так прозывались корабельные работники, в общем обслуга. Теперь Илейка был занят стряпней. На корабле Огнева дошли до Астрахани, где Илейка зазимовал. Астрахань Илейке не могла не понравиться. Новый город, заново отстроенный вместо прежней татарской столицы на другом берегу Волги, значительно ниже по течению, свеженький каменный кремль, с необычными белыми мощными стенами, возведенный решением московского правительства всего несколько лет назад, — все это символизировано для молодого человека окончание прежней жизни. Старые связи, тянувшиеся из унизительного детства, оказались, наконец, разорванными. Теперь его окружали ярославцы и прочий, пестрый по происхождению, многонациональный торговый люд. От прошлого у Илейки осталось одно только прозвище — Муромец.

В Астрахани казак Илейка Муромец поступил в распоряжение ярославца Ивашки Боркина, приказчика Кузьмы Огнева. Торговлю ярославцы вели кожами и сапогами. С этим товаром Илейка и таскался на Татарский базар, но недолго — не хотелось опять сидеть на одном месте. Перешел в казаки на корабль ярославского богатея — гостя Второго Чистенкова. Его приказчик Василий Дериглаз водил струги хозяина аж до Казани. В Казани же, уйдя от Дериглаза, Илейка остался на десять недель. Жил здесь в посаде, у своего знакомого Ивашки Волоченика, на Ярославском конце, — все-таки за два года общения с ярославцами совсем своим среди них казался. Новыми хозяевами Илейки Муромца стали вятчане — казаком на корабле одного из вятских торговцев, человека также богатого и солидного, Родиона Матвеевича Котелникова, наш герой перебрался в Хлынов. Здесь, на Вятке, Муромец прожил полтора года, трудясь на хозяина. Наконец, и отсюда удалось выбраться — Родион Котелников и другой купец-вятчанин Федор Рязанцев затеяли поездку в Астрахань на судах, сначала по Вятке, а потом вниз по Волге.

Возвращаться на Вятку Илейке не хотелось. К тому же решил сам на себя поработать. Уйдя от Котелникова, поселился в Астрахани у местного стрельца Харитонки и принялся торговать на уже знакомом Татарском базаре. Астрахань была почти своя, не чета полузабытому Мурому, куда его совсем не тянуло. Большее любопытство вызывали слухи, доходившие о делах в Москве. Говорили про страшный голод и мор, про бесчинства разбойников, охватившие Центральную Россию. В Астрахани, кажется, все было благополучно. Илейка брал на реализацию у разных торговых людей холсты и кожи, получая со сделки невысокие комиссионные. Денег на жизнь хватало, и другой бы на его месте втянулся, начал копить деньгу, женился, оброс домком, но… Больше года Муромец не выдержал. Копеечная жизнь на одном месте угнетала. Весной 1603 года он сорвался и окончательно превратился в «перекати-поле». Сначала подвизался казаком на судне у нижегородского торгового человека Владимира Псковитина, дошел с ним вверх по Волге до Нижнего, здесь прожил три недели, а потом на судне другого нижегородца, очередного торговца Василия Зубина вернулся в Астрахань, откуда на том же зубинском корабле пошел вверх по Волге до Царицына, где ненадолго пристроился у брата Василия — Абрамки Зубина, но и от него ушел — снова в Астрахань. И, наконец, выбрал новое направление — опять поступил казаком на судно, уходившее из Астрахани по Каспийскому морю в Терку — крепость-форпост русского царя на Кавказе. {424}

Городок Терка был основан у устья Терека, вблизи протоки Тюменка, верстах в четырех от берега моря, напротив острова Чечень, всего за 15 лет до того, как в нем оказался Илейка Муромец. Значение крепости было велико: она позволяла царю, с одной стороны, воздействовать на кумыков и ногаев (последние формально признавали свою зависимость от Москвы) и демонстрировать всем прочим кавказским князькам русское присутствие, с другой — контролировать местную русскую вольницу — терских казаков. Крепость была по местным меркам отлично укреплена. Высокие деревянные стены с башнями и пушки производили на горцев сильное впечатление. Гарнизон в ней стоял небольшой — тысячи две стрельцов и 500 городских казаков, но ни у кого из туземных владетелей не возникала фантазия попробовать русскую твердыню «на зубок». Напротив, инородцы начали активно устраивать свои поселения близ городских стен, считая русское присутствие фактором безопасности. Удалось привлечь к сотрудничеству и терских казаков: получая царское жалованье, они обеспечивали безопасное сообщение города с Астраханью и участвовали в походах городских воевод.

Одним из таких воевод был Степан Кузьмин, на судне которого прибыл в Терку летом 1603 года Илейка, ставший теперь городовым казаком. Жизнь в Терке не могла ему понравиться — место было низкое, заболоченное, как и в Астрахани; летом здесь стояла изматывающая жара, так же пекло солнце, разве что пыли не было. Зато река почти пересыхала, вода застаивалась. Да и скучно было, тянуло назад, в шумный нижневолжский город с его базарами и белыми стенами кремля, пусть и отражающими жгучие солнечные лучи и слепящими глаза. Впрочем, именно в Терке Илейке представился шанс повысить свой статус, перейдя в категорию служилых людей.

Летом 1604 года русское правительство затеяло на Кавказе большое военное предприятие. Еще в 1586 году царь Кахетии Александр попросился в русское подданство, надеясь, что оно избавит его народ от опасности со стороны персов и турок. Царь Федор Иванович (точнее, правитель Борис Годунов) принять грузин под свою высокую руку соглашался, но в военной помощи категорически отказал — воевать из-за Кахетии с Турцией и Ираном было глупо. Тогда Александр предложил русским хотя бы разорить Тарковское шамхальство и передать ему столицу кумыков город Тарки. Для этого он обещал прислать военную помощь. Когда появилась Терка, Москва, наконец, получила возможность выполнить просьбу царя Кахетии и в 1594 году организовала экспедицию на Тарки, располагавшиеся на берегу Каспия, в верстах семидесяти южнее русского форпоста на Тереке. [4]Поход закончился катастрофой во многом потому, что «робкие грузины» так и не решились выступить на помощь русским. В Терку вернулась едва ли четвертая часть русского воинства. И вот, спустя десять лет, Борис Годунов решил повторить попытку поставить Тарки под свой контроль, понимая, что пока шамхальство на Каспии существует, Кахетия не сможет вырваться из персидской зависимости. Правда, для начала русский царь попытался договориться с шахом о передаче Тарковского шамхальства под власть Москвы по-доброму, завлекая персов перспективами союза против турок. Однако поняв, что воевать с турками по-настоящему русские не собираются, персидский шах ни на какие уступки на Кавказе не пошел. Оставалось действовать силой.